Родился 18 мая 1932 года в Кирове.

Владимир Орлов - выдающийся современный философ, чья мысль известна не только в России и странах бывшего СССР, но и по всему миру. В своих трудах Владимир Вячеславович, как достойный ученик Гегеля, Маркса и Ленина научно обосновывает наступление коммунизма и абсолютнейшее поражение капитализма.

Как говорит Владимир Вячеславович: «В своё время Маркс написал «Капитал» только после тщательного прочтения трудов либеральных мыслителей Смита и Риккардо. Сегодня же необходимо марксистки переосмыслить теорию постиндустриального общества».

С идеями Владимира Вячеславовича Орлова можно ознакомиться на его персональной странице: http://www.marxism-leninism.narod.ru/Index.htm

Избранные статьи профессора Орлова

ФИЛОСОФИЯ И ЭКОНОМИКА. « Рамочная» философская концепция современной трудовой теории стоимости

Ранее нами было показано (1), что в современный период мировой истории, характеризующийся общим кризисом мировой цивилизации, ключевую роль в решении глобальных проблем человечества играет научная философия, поскольку только философия оперирует всеобщими категориями, отображающими сущность мира и человека, всеобщие законы мирового и общественного развития, на основе знания которых возможно построение реалистической стратегии развития общества, стоящего перед лицом глобальной – экологической и социальной – катастрофы.
В ХХ1 в. не вызывает никаких сомнений, что действительно научной и практически эффективной может быть только предельно реалистическая философия , каковой может быть, как показала история науки, лишь современный материализм, обогащенный диалектикой, диалектический материализм.
В предыдущем сборнике нами был показан ряд проявлений мощного эвристического потенциала современного материализм, которые получили весьма высокую оценку А.Эйнштейна, крупных физиков нашего времени, лауреатов Нобелевской премии. Одним из таких проявлений, как известно, послужило знаменитое предсказание неисчерпаемости электрона, целиком подтвержденное, по свидетельству выдающихся физиков современности, развитием физики в ХХ в. Развитие науки и философии в ХХ в. обусловило весьма значительный рост эвристического потенциала научного материализма. Это сделало возможным сформулировать и в значительной мере обосновать более далеко идущую гипотезу – о существовании цикла субфизических форм материи, у порога открытия которого, возможно, находится современная физика, испытывающая новый кризис своей теории.

В настоящей статье предпринята попытка исследования действия эвристического потенциала современной научной философии на других «пределах» известного нам отрезка единого закономерного мирового процесса –формирующейся ступени общественного развития, обычно определяемой как постиндустриальное, или информационное, общество с его новой базисной материальной (экономической) деятельностью.

В современный критический период мировой истории, особенно тяжело переживаемый Россией после развала СССР и разрушительных для экономики реформ, осужденных практически представителями всех течений современной мировой экономической мысли – от монетаризма (М.Фридмен) до институционализма (Дж. Гэлбрейт, В.Леонтьев) и марксизма, важнейшим вопросом общественной науки, если она хочет оставаться таковой, является вопрос о сущности экономики складывающегося постиндустриального общества, или неоэкономики

Теория постиндустриального общества создана, как известно, прежде всего Э.Тоффлером, Д.Беллом, Ж.Фурастье, Р.Хейлбронером, П.Дракером.
Э.Тоффлером, Д.Беллом, Ж.Фурастье , Р.Хейлбронером, П.Дракером. В 1996-1998 гг. М.Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой ,с добавлением главы и итогового заключения третьего тома, опубликован в России (2000 г.).Монография Кастельса содержит ряд существенных уточнений концепции постиндустриализма , созданной его предшественниками.
Книга Д.Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (1973),представляющая собой наиболее содержательный анализ постиндустриального общества ,в силу известного догматизма руководства КПСС, была опубликована очень узким тиражом ( 300 экз.) и не получила свободного распространения. Более того, в опубликованных некоторыми обществоведами статьях Белла оценили как «антимарксиста», что вызвало немалое удивление со стороны Белла. В предисловии к русскому изданию книги 1999 г. Белл писал: «Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории… Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме»[2].
Теория постиндустриального общества представляет собой, на наш взгляд, весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения, многие существенные стороны которых схвачены этой теорией. Постиндустриальная теория подметила целый ряд важнейших феноменов современного общества и нуждается в самом серьезном анализе. Мы не разделяем, однако, восторженной оценки постиндустриальной теории В.Л.Иноземцевым, который утверждает, что «теория постиндустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией ХХ века, в полной мере подтвержденной исторической практикой»[3].
С нашей точки зрения, теория постиндустриального общества представляет собой описание определенного среза современного общества, не затрагивает наиболее фундаментальные тенденции общественного развития и должна быть признана скорее «феноменологией» современного общества, пределы которой – объяснительные и предсказательные – определены границами указанного среза.
Классическая теория постиндустриализма исходит из трех основных положений.
1.Источником производительности и роста нового этапа общественного развития («третьей волны»- по Тоффлеру) являются знания, распространяемые на все области экономической деятельности через обработку информации.
2.Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг. Сфера услуг выделяется как новая крупнейшая сфера экономической деятельности, состоящая в воздействии на человека, а не на природу.
3.В новой экономике все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.
По Тоффлеру, различие между доиндустриальной ( аграрной, «первой волны»),индустриальной и постиндустриальной эпохами можно связать с о специфическими видами производства: вещества – энергии – информации. В рамках информации Белл и Кастельс особо выделяют знания, науку, прежде всего – фундаментальную науку. В постиндустриальную эпоху наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу. Как известно, превращение науки в непосредственную производительную силу впервые открыл К.Маркс, что забывают отметить как авторы теории постиндустриализма, так и их российские горячие поклонники.
Кастельс вносит целый ряд обоснованных, с нашей точки зрения, уточнений в теорию постиндустриализма. Он считает, что отличие постиндустриальной ступени от индустриальной не столь резко, сколь отличие последней от аграрной. По сути дела, с его точки зрения, информация и знания являются главными источниками производственного роста уже в индустриальной экономике .Различие между индустриализмом и постиндустриализмом состоит поэтому в том, что они являются «двумя формами основанного на знании промышленного и сельскохозяйственного производства и производства услуг»[4].
Специфика постиндустриализма связана с революцией в информационных технологиях. Новое общество, которое Кастельс определяет как информациональное, «организует свою производственную систему вокруг принципов максимализации основанной на знании производительности через развитие и распространение информационных технологий»[5].Коэн и Зисман считают, отмечает Кастельс, что мы живем в индустриальной экономике другого рода, постиндустриальная экономика – это миф [6]. Постиндустриализм , каковы бы ни были варианты его интерпретации, связан с революцией в информационных технологиях, вызванной достижениями в области электроники, связи, компьютерной техники, генной инженерии.
Классическая теория постиндустриализма, по Беллу, основывается на концепции общества как совокупности трех сфер: технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя «технологическим детерминистом». «Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура – исторична»[7].Белл не разделяет марксистскую концепцию общества, которая в его понимании есть «экономический детерминизм», суть которого Белл не разъясняет. Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл однако признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно»[8].
Информационная революция привела к изменению труда и поэтому к изменению социально-классовой структуры общества. Резко сократилась роль и численность промышленного пролетариата, на первый план вышли работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция, административные кадры. Предполагалось ,что к началу ХХ1 в. в США пролетариат «фабричных труб» составит лишь 10% численности работающих. В Предисловии к русскому изданию «Грядущего постиндустриального общества» Белл отмечает, что в развитых странах эти категории работников составляют около 60% всех занятых в производственной сфере[9] .
Постиндустриализм характеризуется, далее, существенным изменением в экономических и управленческих структурах общества. Особое внимание на это обращает Кастельс. На место сложной иерархической пирамидальной структуры фирм приходит более «плоская» - сетевая структура, происходит сдвиг от «вертикальных бюрократий» к «горизонтальным корпорациям». Преимущество сетевых корпораций перед прежними иерархическими в условиях резкого усиления динамики экономической деятельности – вплоть до бизнеса со скоростью электронных средств связи (Кастельс) и даже со скоростью мысли (Б.Гейтс [10]) – заключается в том, что «сетевой рой весь состоит из краев, и поэтому открыт для любого пути, которым вы к нему подходите»[11.
Все сторонники постиндустриальной концепции сходятся в признании современного (постиндустриального ) общества как состояния глубоких социальных ломок, неопределенности, противоречий, вызывающих «шок будущего».Иными словами – в признании глубокого кризиса мировой цивилизации. Не вдаваясь дальше в эту проблему, отметим две черты этого кризиса – в истолковании постиндустриалистов – процесс политизации и идеологизации общественных движений, экономической и другой деятельности , и угроза возврата в «Темные века».По мнению Тоффлера, постиндустриальное общество стоит перед выбором между дальнейшим развитием демократии или возвратом в средние века. В период индустриального общества наука добилась явного первенства перед религией и церковью, в современном обществе последние стремятся восстановить свое господствующее положение. «К середине индустриальной эры …секулярные силы сумели подавить организованную религию, ослабляя ее влияние на школы, на нравственность и на само государство»[12]. Однако христианские фундаменталисты, а затем и другие религиозные фундаменталистские силы «начали мощную контратаку на секуляризм, которая скоро приняла форму весьма эффективной политической акции»[13].
Весьма важной чертой постиндустриальной эры, как особенно подчеркивает Кастельс, является существенный рост роли государства, его влияния на экономику, роли стратегического планирования. Кастельс показал, что следование «абстрактной рыночной логике» ведет общество к краху, примером чего служат реформы в России. « «Рыночная логика» так глубоко опосредована организациями, культурой и институтами, что экономические агенты, осмелившиеся следовать абстрактной рыночной логике, диктуемой неоклассической экономической ортодоксией, потерпят крах»[14].
По широкому признанию, одной из важнейших черт капиталистической экономики ХХ в. является процесс социализации, получивший первое заметное выражение в политике президента США Рузвельта в период «Великой депрессии» 1929/1932 гг., развернувшийся в ведущих странах мира после Второй мировой войны. Общеизвестно, что процесс социализации, создания развитой системы социальных гарантий для трудящихся, был обусловлен интересами развития капитализма, влиянием примера СССР, борьбой трудящихся за свои права.
Процесс социализации в условиях складывающегося постиндустриализма второй половины ХХ в. дал определенные основания для формирования представления о будущем постиндустриальном обществе как обществе глубоко социализированном, что послужило причиной для его трактовки как «постбуржуазного» или «посткапиталистического» (Drucker,1995).Такая трактовка сохраняет определенные основания, однако требует более глубокого анализа природы постиндустриализма. В этом плане весьма серьезного внимания требует трактовка природы постиндустриализма, данная Кастельсом.

C точки зрения Кастельса, постиндустриальное общество – современная ступень развития капитализма, результат реструктуризации капитализма, информациональный капитализм. Суть реструктуризации – децентрализация и появление сетевых структур на базе информационных технологий, что позволило резко интенсифицировать экономическую деятельность, в тенденции - до скорости действия оптико-волоконной связи. Это привело к значительному усилению роли капитала по отношению к труду и как следствие – к упадку рабочего движения [15].Информациональный капитализм оставил в прошлом кейнсианскую экономическую модель, принесшую «беспрецедентное экономическое процветание и социальную стабильность большинству рыночных экономик в период почти трех десятилетий после второй мировой войны»[16].Следствием реструктуризации явился демонтаж социального контракта между трудом и капиталом. Информациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли» [17], на максимизацию прибыли. Реструктуризация сопровождалась «широко распространенным ухудшением условий жизни и труда работников»[18], «потрясающим прогрессом неравенства доходов в США»[19].Информациональный капитализм полностью исключает модель «государства всеобщего благоденствия»
Важнейшей чертой новой экономики является ее глобализация. Глобальная экономика, возможно, является основной характеристикой и самой важной чертой информационального капитализма[20].При этом, вопреки распространенному у нас мнению, глобальная экономика – это вовсе не мировая экономика в целом. Это « экономика, способная работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты[21].Ее важнейшей чертой является механизм исключения из глобальной экономической системы целых регионов, к которым Кастельс относит Африку. Последним рубежом глобальной экономики Кастельс считает Россию и бывшие советские республики. «Интеграция оставшихся экономических руин в глобальную экономику есть последний фронт экспансии капитализма»[[22]. Целые страны и даже регионы обречены глобализмом оставаться на периферии безнадежно отставших стран. Что касается России и бывших советских республик, то они , по мнению Кастельса, могут включаться в глобальную экономическую систему путем сегментированной инкорпорации, т.е. в расчлененном виде.
Подведем некоторые итоги. Россия обладает 5о% мировых невозобновимых природных ресурсов, включая 40% стратегических. Известно, что разведанные ресурсы оцениваются в России в 30 трлн долларов, в то время как в США – в 6 трлн, в Китае – в 8,5, в Зап. Европе – в 3,5 трлн. Современный мир приближается к экологической катастрофе, связанной прежде всего с ограниченностью природных ресурсов. В условиях жесточайшей конкурентной борьбы , в конечном счете – за место под солнцем, при действии «механизма исключения»из глобальной экономики, при разрушенной некомпетентными экономистами и другими «реформаторскими силами» экономике , продолжении политики разрушения государственной собственности и, следовательно, ослаблении государства, Россию неминуемо ожидает превращение в сырьевой придаток глобальной экономики. Продолжающаяся политика либеральных реформ полностью противоречит всем подмеченным теорией постиндустриального общества экономическим законам.
Представляется, однако, что принимая во внимание весьма серьезные для судеб России предсказания, следующие из теории постиндустриализма, которая, если поверить В. Л.. Иноземцеву, выдержала все испытания практикой второй половины ХХ в., следует подвергнуть критическому анализу теорию постиндустриального общества, по нашему убеждению, остающуюся в основном феноменологической и, следовательно, нуждающуюся в определенной корректировке. Весьма характерен по сути дела конечный результат исследования Кастельса, выраженный им одной фразой: «Я не знаю, куда идет мир»[23] .
Теория постиндустриального (информационного, информационального) общества представляет несомненный теоретический и практический интерес. В анализе феноменов современного общества она действительно превосходит другие версии характера современного общества. Однако, с нашей точки зрения, она лишь частично приоткрыла фундаментальные тенденции современного мира и не может претендовать на роль теории, действительно раскрывающей сущность, закономерности и перспективы развития современного мира. Доскональный анализ постиндустриальной теории – задача многих исследований. Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающую оценку, мы рассмотрим лишь некоторые принципиальные моменты предложенной нами концепции современного мира, «рамочной» философской концепции трудовой теории экономики постиндустриального общества, или неоэкономики.
Как уже отмечено, теория постиндустриального общества дает определенный «срез» современного общества, что определяет, ограничивает ее теоретические и предсказательные возможности. Базовым уровнем , на котором строится постиндустриальная теория, выступает технология и труд, рассматриваемый лишь в его профессиональном плане (работники физического и умственного труда, техники, профессионалы, предприниматели и т.д.). Однако под этим уровнем общественной жизни лежит более фундаментальный, в плане которого различается конкретный и абстрактный труд, требующий несомненно более высоких абстракций анализа и таящий под собой мощную философскую базу. Именно на этом уровне обнаруживаются такие фундаментальные для экономики и общественной науки вообще реальности, как стоимость, товар, рабочая сила, производительность труда ,общественное отношение и т.д., имеющие ключевое значение для понимания экономического фундамента общественного развития. Основатели постиндустриализма, называющие себя « постмарксистами», действительно отошли от Марксовой теории, сохранив, однако, целый ряд ее положений и подходов. .

Тот уровень или срез общественной жизни, который является фактически предметом постиндустриальной теории, не позволяет раскрыть природу, предпосылки и пределы так называемого постиндустриализма. В силу этого теория постиндустриализма не может служить достаточной ни для объяснения современного этапа общественного развития, хотя целый ряд существенных черт его она действительно схватывает, ни тем более для прогнозирования развития общества. Отсюда следует и заявление Кастельса о неизвестном будущем человечества, и неопределенный прогноз Тоффлера, и, по нашему мнению, прогноз «неэкономического» общества Иноземцева.

Как известно, А.Смит объяснял истоки товарной, рыночной экономики некой свойственной человеку абстрактной «склонностью к торгу и обмену». Научное объяснение предпосылок товарного производства связано с высшей ступенью развития трудовой теории стоимости, созданной К.Марксом.
Товарное производство ,или, в расхожей терминологии, рыночное хозяйство, зарождается на основе ручного и получает высшую ступень развития на основе машинного ( «индустриального») труда. Общим основанием товарного производства, как известно, выступает разделение труда, которое Маркс классифицирует на общее, или крупные роды (промышленность, земледелие и т.д.), частное, или виды и подвиды, и единичное (внутри мастерской). Важным условием товарного производства выступает частная собственность. При этом на высшей ступени развития товарного хозяйства – капиталистической существует глубокое разделение собственности на средства производства и собственности на рабочую силу, превратившуюся в товар. Обычно не обращают внимание на то, что наиболее фундаментальной предпосылкой товарного производства выступает наиболее глубокое разделение труда – на умственный и физический.
Весьма важное место в объяснении природы и перспектив товарного производства занимают понятия абстрактного и конкретного труда, получившие, по нашему убеждению ,упрощенное толкование в философской и экономической литературе последних десятилетий, что послужило одной из причин ревизионизма и антикоммунизма ,непонимания природы и перспектив постиндустриального общества, появления экономических реформ, которые находятся в явном противоречии с основными тенденциями развития постиндустриального общества.
Труд является единством труда вообще и конкретного труда. Труд вообще – это наиболее общие черты, содержание труда как творческого процесса, безотносительно к его историческим формам. «Труд вообще» и его исторические формы находятся в сложном и противоречивом взаимодействии
Диалектика этого взаимодействия такова, что каждая из противоположностей, обладая относительно самостоятельным импульсом развития, в то же время развивается, «отталкиваясь» от своей противоположности. С усложнением форм труда, с переходом от ручного труда к машинному и автоматизированному усложняется и общая способность к труду, труд вообще бесконечно возрастает творческий потенциал труда вообще .Каждая новая историческая форма труда означает более развитую общую способность к труду, больший творческий потенциал человека и человечества .Общее (труд вообще) не является пассивным и окаменевшим компонентом развития человеческой сущности, оно способно к развитию, непрерывному внутреннему усложнению и обогащению, содержит в себе безграничный импульс к развитию, выражающему собой бесконечный потенциал человеческой сущности. Развитие общества определяется противоречивым взаимодействием общего (всеобщего) и особенного, труда вообще и его исторических форм.
Труд обнаруживает свою двойственность также как труд вообще и конкретный труд, не совпадающую с делением на труд вообще и его исторические формы, хотя близость этих двух планов рассмотрения труда несомненна. Под конкретным трудом, как известно, понимается множество видов труда, направленных на создание определенных потребительных стоимостей, т. е. продуктов труда – вещей и услуг. Конкретный труд представлен в виде множества видов труда, входящих в состав исторических форм труда и рассматриваемых в аспекте производства потребительных стоимостей.
На известном историческом этапе развития труд вообще получает частичное выражение в виде абстрактного труда, противостоящего конкретному труду. В экономической и философской литературе обычно абстрактный труд определяется как труд вообще, независимо от его исторической формы, отождествляется с общим в труде. Однако такое отождествление оказывается грубейшим упрощением, как только мы заходим дальше в проблему сущности труда. Такое отождествление закрывает дорогу к пониманию действительных глубинных тенденций труда, товарного производства, будущего экономического развития. Во- первых, труд вообще, независимо от его исторической формы, существует всегда, на всем протяжении истории, в то время как абстрактный труд появляется лишь с товарным производством и окончательно складывается в капиталистическом товарном производстве. «Абстракция»труда осуществляется лишь на определенном уровне разделения труда, с возникновением частного труда, получающего опосредствованно общественный характер с помощью рынка. Во-вторых, абстрактный труд представляет собой лишь часть труда вообще, часть общего (и всеобщего) в труде.
Труд вообще, как абстрактный труд – это не общее в труде в том полном смысле, в каком всегда употребляется категория общего в философии, т.е. все общие и всеобщие черты труда. В абстракции «абстрактного труда» нетрудно заметить сходство с Гегелевой абстракцией бытия вообще, точнее, с ее разумной частью. Согласно Марксу, абстрактный труд есть просто «расходование человеческой рабочей силы»[24].»просто человеческий труд, затрата человеческого труда вообще». «Он есть расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием. Абстрактный труд – это «простой средний труд», который «хотя и носит различный характер в различных странах и в различные культурные эпохи, тем не менее для каждого определенного общества есть нечто данное»[25].
Абстрактный труд – это усредненный труд, измеряемый общественно необходимым рабочим временем. Физиологической основой абстрактного труда выступает «производительное расходование человеческого мозга, мускулов, нервов, рук и т.д.»[26]. Абстрактный труд –«труд вообще» в том смысле, что это есть усредненные затраты рабочей силы как таковой. Остальное содержание «общего и всеобщего в труде» не поддается процессу материального абстрагирования, абстрагируются лишь усредненные затраты труда как такового. При этом одна из решающих общих характеристик труда – его производительная сила – есть характеристика не абстрактного, а конкретного труда.
Абстрактный труд – социальная категория, однако абстрактный труд имеет свою непосредственную физиологическую, биологическую основу. Абстрактный труд – это труд, отчуждаемый для общества, «труд для других», опосредуемый рынком и имеющий поэтому опосредованно общественный характер. Конкретный труд, как полезный производительный труд, направленный на создание потребительных стоимостей и характеризующийся определенной производительной силой, не сводится к сумме особенных видов труда, конкретный труд включает в себя определенные аспекты «труда вообще» в широком смысле термина «общее». Например, фундаментальнейшая характеристика труда – его производительность выражает не что иное, как творческий потенциал труда, с которым связана магистральная линия развития общества – формационный процесс .Более того, общее и всеобщее содержание труда, возможно, в большей степени связано с конкретным, чем с абстрактным трудом, поскольку последний несет в себе явный предел, в то время как конкретный труд такого предела не обнаруживает. Материальная «абстракция труда» имеет пределы. Абстрактный труд, разумеется, несет в себе значительную часть общего и всеобщего содержания труда.
Диалектика абстрактного и конкретного труда не получила достаточно глубокого исследования в советской философской и экономической литературе, что явилось одной из причин действительного застоя марксистской теории.
Абстрактный труд – это непосредственный физический труд, стоимость –овеществленный в товаре материальный физический труд. Центральная категория трудовой теории – категория стоимости может быть понята только на основе учета диалектики абстрактного и конкретного труда. Феномены абстрактного труда и стоимости основываются на исторически определенной пропорции и взаимодействии физического и умственного труда.

Маркс открыл фундаментальное условие cуществования товарного производства, связанное с уровнем развития производства, технологии, самого
труда : наличие и пропорциональности, соответствия между производимым вещественным богатством и стоимостным богатством. Стоимостное отношение возникает тогда и только тогда, когда существует соответствие между производимыми потребительными стоимостями (вещами или услугами) и порциями, «кристаллами» абстрактного труда, служащими стоимостным мерилом вещественного богатства. Такое соответствие возникает только в условиях высших форм ручного труда и получает полное выражение в условиях машинного труда.
Эта пропорциональность, как коренное основание товарного производства, рыночной экономики, по мере развития машинного производства, в особенности с началом перехода к автоматизированному труду, ростом роли науки ,ее все большему превращению в непосредственную производительную силу, возрастания роли умственного труда, постепенного преодоления разделения умственного и физического труда, неуклонно и незаметно разрушается, что приводит к вырождению феномена стоимости, «абстракции труда» и, следовательно, товарного производства, рыночной экономики. Это означает внутреннее вырождение капитализма как высшей формы товарного производства. Маркс, таким образом, выяснил исторические пределы существования товарного производства и капитализма. Эта часть марксистского учения приобретает исключительное значение для понимания глубинных процессов современного общества, решения проблемы будущего человеческой цивилизации.
По мысли Маркса, капиталистическое общество, основанное на противоположности труда и капитала, представляет собой «последнюю ступень развития стоимостного отношения и основанного на стоимости производства. Предпосылкой этой ступени является и продолжает оставаться масса непосредственного рабочего времени, количество затраченного труда как решающий фактор производства богатства. Но по мере развития крупной промышленности созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени и которые сами, в свою очередь ( их мощная эффективность), не находятся ни в каком соответствии с непосредственным рабочим временем…а зависят ,скорее, от общего уровня науки и от прогресса техники, или от применения этой науки к производству»[27]. «Труд выступает уже не столько как включенный в процесс производства, сколько как такой труд, при котором человек, наоборот, относится к самому процессу производства как его контролер и регулировщик» [28].
« В этом превращении в качестве главной основы производства выступает не непосредственный труд, выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он работает, а присвоение его собственной всеобщей производительной силы, его понимание природы и господство над ней в результате его бытия в качестве общественного организма, одним словом – развитие общественного индивида»[29].
«Кража чужого рабочего времени, на которой зиждется современное богатство, представляется жалкой основой в сравнении с этой недавно развившейся основой, созданной самой крупной промышленностью»[30].
Труд, по Марксу, в его непосредственной форме, перестает быть «великим источником богатства, рабочее время перестает быть мерой богатства, и поэтому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости»[31]. Поэтому капитализм, основанный на стоимостном отношении, рушится и должен уступить место более совершенному общественном строю, порождаемому развитием общества, личности, всеобщих сущностных сил человека. Маркс отмечал, что капитализм приводит к гибели «совершающее процесс противоречие», состоящее в том, чтоб с одной стороны, капитализм «стремится свести рабочее время к минимуму, а, с другой стороны, делает рабочее время единственной мерой и источником богатства» [32].
В экономической и философской науке глубочайшая мысль Маркса о том, что непосредственный труд, рабочее время перестает быть главным источником общественного богатства, главной основой общественной жизни, получила превратное толкование. Поразительным образом идея Маркса стала трактоваться как мысль о дематериализации труда, о превращении труда главным образом в производство знаний. Так, по И. И. Чангли при коммунизме «труд посвящен по преимуществу производству знаний»[33]. Таково же в принципе было мнение В. М. Межуева [34]. Мнение о превращении материального труда во второстепенный фактор общественного развития широко распространилось в отечественной философской и экономической науке, что, по нашему мнению, свидетельство весьма существенной теоретической слабости обществоведческой науки, что не могло не оказать отрицательного воздействия на практику.
Между тем, непосредственный труд, который, по мысли Маркса, перестает быть главенствующим фактором общественного развития, отнюдь не тождествен материальному труду в целом. Непосредственный труд – это непосредственные затраты рабочей силы, рабочего времени, т.е. абстрактный труд, роль которого в развитии общества неуклонно сокращается. Превращение абстрактного труда, т.е. в сущности ограниченного запаса непосредственных рабочих сил индивидов во второстепенный фактор производства, общественного прогресса отнюдь не означает превращения во второстепенный фактор общественного развития материального труда вообще. Напротив, роль материального труда и вместе с ним умственного труда неизмеримо возрастает, на первый план в труде выходят не непосредственные затраты физической рабочей силы как таковой, не ограниченный потенциал физического труда ( границы которого жестко определены физическими возможностями биологического организма), а « присвоение собственной всеобщей производительной силы человека» т.е. всеобщий человеческий труд, всеобщее в природе человека и труда, его всеобщие сущностные силы. Таким образом, мы имеем дело не с крахом или кризисом материалистического понимания истории, а с коренным изменением самого способа существования человечества, появлением новой исторической формы труда, связанной, по Марксу, с крупной машинной индустрией, переходом к автоматизированному производству.
С ослаблением роли «непосредственного труда», т.е. физических затрат, гигантски возрастает мощь конкретного труда, общей способности к труду, всеобщего в труде. Материальный труд превращается во все более могущественный фактор развития человека и преобразования природы , создания «второй природы»Это выражается как в колоссально возрастающих масштабах природных областей, вовлекаемых «пламенем труда» вплоть до планеты в целом и последовательности других космических структур, так и в глубине переработки природы. Количественно уменьшающимися «порциями труда» как такового, вооруженного вновь привлеченными мощными силами природы ( электроника, ядерная , а в обозримом будущем еще более мощные силы природы) человек производит все более глубокое качественное преобразование природы и самого себя, чем каменным топором или паровой машиной . При этом, хотя природные объекты непосредственно изменяются при помощи растущих природных сил, которые человек использует, ведущим, определяющим фактором общественного развития остается все же материальный труд, его всеобщая производительная, творческая сила.
Во второй половине ХХ в. становится все более заметным процесс сокращения роли физиологической компоненты труда, точнее – мышечного труда. Вследствие развития техники, новых форм механизации и автоматизации труда, развития электронных технологий в развитых странах происходит радикальное вытеснение физического труда умственным, что являлось выражением более фундаментального процесса роста производительной мощи труда, ослабления физиологической (мышечной) компоненты труда, все более явного выхода на первый план всеобщей производительной силы материального труда, человека.
Радикальное сокращение доли физического труда, представляющее собой крупный шаг в преодолении разделения умственного и физического труда, означает неуклонное разрушение пропорциональности между потребительными стоимостями и стоимостями, вещественным и стоимостным богатством, т.е. разрушение стоимостного отношения как основы товарного производства, рыночного хозяйства. На наших глазах, таким образом, происходит фундаментальный революционный процесс разрушения прежнего исторического способа существования человеческой цивилизации. В современную эпоху находит полное подтверждение одно из важнейших Марксовых предсказаний – о закономерном переходе от товарного, рыночного хозяйства, через ряд промежуточных фаз, к плановой экономике. Современный мир, поразительным образом развивается в точности по Марксу, если иметь в виду не частные и преходящие, а фундаментальные тенденции мирового развития. Открытие всеобщего, или научного ( онаученного, наукоемкого) труда – одно из важнейших открытий Маркса, целиком подтвержденных новейшей историей.
По нашему мнению, несомненное теоретическое значение учения о постиндустриальном обществе заключается прежде всего в том, что теория постиндустриального общества с полной очевидностью подметила предсказанный Марксом процесс вырождения фундаментальнейшего для товарного производства, рыночной экономики феномена товарной стоимости, связанного с выходом современного общества , с его новой технологией, за пределы товарного производства. Точнее – с начавшимся выходом за эти пределы, что не было теоретически подмечено ни Тоффлером, ни Беллом, ни Кастельсом.
Центральным моментом предложенной нами рамочной концепции является представление о компьютерном труде – наиболее характерной форме труда в постиндустриальном обществе – как о современной форме предсказанного Марксом «всеобщего труда» ,- материального труда, суть которого состоит в том, что он есть производство абстрактных материальных структур, в то время как индустриальный труд был в особенности прозводством энергии, а доиндустриальный – вещества (если принять условную классификацию Тоффлера). Информация в системах – это не что иное, как абстрактные материальные структуры, которые могут осознаваться и выступать в идеальной форме, но в самих компьютерах и связанных с ними системах остаются ничем иным, как абстрактными материальными структурами. Возникновение производства абстрактных материальных структур, с нашей точки зрения, самое поразительное достижение современного общества, современной «информациональной» технологии(35) .
Представляется, что только на этой основе может быть создана адекватная концепция современного этапа развития цивилизации и найдены пути действительного возрождения России как великой державы.

*Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ № 02-02-00 164 а/т.
1.См.: В.В. Орлов. Эвристический потенциал современной научной философии// Новые идеи в философии. Вып. 11.Пермь,2002.
2. Белл Д.Грядущее постиндустриальное общество.М.,1999.С.ХС1.
3. Иноземцев В.Л.Современное постиндустриальное общество: природа,
противоречия, перспективы.М.,2000.С.4.
4.Кастельс М.Информационная эпоха. Экономика, общество и
культура.М.,2000.С.202.
5.Там же.
6.См.: Там же.
7.Белл Д.Указ. соч.С.ХС1Х.
8.Там же.
9.Там же. С.ХС11.
10.Гейтс Б.Бизнес со скоростью мысли.М.2001.
11.Кастельс М. Указ. Соч. С.77.
12.Тоффлер Э.Метаморфозы власти.М.2001.С.77.
13.Там же.С.453.
14.Кастельс М.Указ.соч.С.175.
15.Там же.С.26.
16.Там же.С.40.
17.Там же.С.41.
18.Там же.С.265.
19.Там же.
20.Там же. С.101.
21.Там же.С.105.
22.Там же.С.144.
23.Там же.С.22.
24.Маркс К. Капитал. Т.1//Маркс К., Энгельс Ф.Соч.2-е изд., Т.23.С.52.
25.Там же.С.53.
26.Там же.
27.Маркс К. Экономические рукописи 1857 – 1859 годов//Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т.48.С.212 – 213.
28.Там же. С.213.
29.Там же .С.213 – 214.
30.Там же.С.214.
31.Там же.

32.Там же.
33.Чангли И.И. Труд. Социальные аспекты теории и методологии исследования. М., 1973. С.41.
34.См.:Межуев В. М. Диалектика взаимодействия материального и духовного производства//Производство как общественный процесс.М.,1986.
35 .См: Орлов В.В.Проблема будущего человеческой цивилизации// Новые идеи в философии.Пермь,1999; он же. Товарное производство и экономика будущего// Экономическая теория на пороге ХХ1 века.№5.М. 2001; он же.
Глобализм и глобальная тенденция мирового развития//Альтернативы глобализации: человеческий и научно-технический потенциал России. Т.1.М.,2002.



Ш Пленум ЦК КПРФ наметил программу качественного совершенствования форм и методов агитационно-пропагандистской и информационной деятельности партии. Совершенствование агитационно-пропагандистской деятельности предполагает разработку концепции содержания этой деятельности, которая (концепция содержания) на Пленуме не рассматривалась.
Концепция содержания агитационно-пропагандистской деятельности должна основываться на научном анализе современного состояния России, возникшего в результате разрушительных реформ. Такой анализ может быть проведен только на основе марксистско-ленинской теории, учитывающей современные реалии. Современный творческий марксизм-ленинизм не имеет конкурентов в теоретическом анализе современной эпохи мирового развития, современного состояния России.
Куда идет Россия? Или, точнее, — Куда ведут Россию?
Президент России В.В.Путин, как известно, в ходе предвыборной борьбы уклонился от изложения своей концепции и программы развития России. Правящие круги России, «Единая Россия» так же никогда не излагали такой концепции и программы, камуфлируя ее пропагандистскими заявлениями о заботе об интересах населения, «возрождении России», «развитии демократии», «правах человека» и т.д. Однако скрываемая концепция президента в настоящее время может быть с точностью определена, «восстановлена» из реальных шагов президента и реального положения России.
Концепция президента — это утопия «рыночного гражданского общества» в его реакционной право-либеральной трактовке, полностью противоречащей объективным экономическим и социальным законам и тенденциям развития современного общества. Эта концепция основана на ряде мифов, с помощью и под прикрытием которых была разрушена мировая сверхдержава СССР, плановая система хозяйства, антиконституционным путем захвачена общественная собственность, деградировала экономика, наука, образование, здравоохранение, общественная нравственность.
Миф первый: основой жизни страны может быть только рынок. Плановая система хозяйства – порок социализма.
Однако рыночный фундаментализм, или либерализм, на котором базируется президентская концепция «гражданского общества», полностью противоречит опыту развития современных развитых капиталистических стран (включая США), Китая, Вьетнама и др. стран. Дж.Гэлбрейт, лауреат Нобелевской премии по экономике еще в 1970-е гг. отмечал, что экономика США уже тогда была основана преимущественно на «плановых системах», а сфера рынка — это мелкие фирмы и отдельные предприниматели. Экономическое «чудо» Японии, выдвинувшее это страну на одно из ведущих мест в мире, получено путем сочетания плана и рынка. Известный современный социолог, один из классиков теории «постиндустриального общества», М.Кастельс, предупреждает, что рыночный фундаментализм неизбежно ведет Россию в тупик и к распаду, превращению в сырьевой придаток Запада. Теория постиндустриального общества показала, что современное общество закономерно идет к планово-рыночной экономике и стратегическому планированию социально-экономического развития. Примечательно, что Папа Римский Иоанн Павел П считал, что рынок не дает решения всех человеческих проблем.
Марксистская концепция «постиндустриального общества» показала, что в современном обществе, как предсказал еще К.Маркс, возникает новая историческая форма труда – «всеобщий», или «научный», труд, который приводит к подрыву и вырождению товарного («рыночного») капиталистического хозяйства, переходу к планово-рыночной экономике и, закономерно, к высшему и справедливому обществу — социализму, основанному на высшей форме труда, мощном научно-техническом прогрессе, устранении эксплуатации человека человеком, вопиющего классового неравенства.
Миф второй: всеобъемлющей основой общественной жизни должна стать «священная частная собственность». Государственная и общественная собственность — якобы безусловно неэффективны.
Этот миф абсолютно не соответствует реалиям — как мировым, так и отечественным, полностью противоречит тенденциям мирового развития в эпоху постиндустриального общества.
Переход к частной собственности явился причиной развала СССР, экономического упадка в России и странах СНГ, ухудшения образования, науки и здравоохранения, резкого ухудшения питания, народного здоровья, сокращения средней продолжительности жизни, вымирания до миллиона населения в год (особенно русских), распространения СПИДа, наркомании, появления массовой проституции (включая детскую), массовой нищеты, резкого социального неравенства, массовой преступности.
По данным Минвнудел в России в 2004 г. совершено около 3 млн преступлений, по данным Генпрокуратуры — порядка 9-12 млн преступлений. Если в СССР совершались до 9 тыс убийств в год, то в современной России — 32-33 тыс. В 2002 г. в России без вести пропало 38 тыс человек. Массовая преступность, как показывает опыт «цивилизованных стран», в капиталистических странах принципиально не устранима. В США, которые явно служат предметом подражания для президента и правящих кругов России, в тюрьмах и на «электронном учете» (с электронными браслетами) — более 5 млн человек. Буржуазная «демократия», основанная на частной собственности — это общество массовой преступности.
СССР — с его общенародной (государственной) и коллективной формами собственности — характеризовался справедливым распределением собственности и доходов. В 1960 -1980-е гг. разница между доходами высших 10% и 10% низших (по доходам) составляла менее 5 крат, что не помешало Ельцину и его приспешникам поднять крик о «привилегиях». В 2004 г. эта разница составляет в России уже 15 раз – по официальным данным и 20 раз – по данным Мирового банка развития, но правящая верхушка России, захватившая власть и собственность, уже помалкивают о своих привилегиях, которые, стараниями президента Путина, непрерывно и ускоренно растут.
Переход к частной собственности привел к разрушению и гибели целого ряда направлений научно-технического прогресса, ряда научных школ, преобладанию сырьевой направленности экономики. В Перми сырье и «первый передел» еще в 2000 г. составили 87% экспорта. Моторостроительный завод, некогда крупнейший в Европе, по сути дела превращен в ремонтный. Пермские заводы военно-промышленного комплекса не имеют заказов. Участившиеся в России убийства руководителей предприятий оборонного комплекса свидетельствуют о том, что мафия в него уже проникла.
Перевод общества на базу частной капиталистической собственности привел к нравственной деградации общества. Средства массовой информации беззастенчиво пропагандируют аморальность, половую распущенность, вседозволенность, крайний эгоизм и индивидуализм. Нищета и нравственная деградация привели к массовой проституции. В России сейчас более миллиона проституток. На дорогах Пермской области малолетние проститутки предлагают себя за гроши, чтобы купить буханку хлеба для голодающей семьи (сообщения пермской печати). По сообщениям печати, из России ежегодно «экспортируется» в зарубежные публичные дома до 100 тыс женщин, из которых половина даже не знает, что их продали как проституток. Публичные дома Германии заполнены русскими и украинскими женщинами. «Экспорт» проституток — «впечатляющее достижение» реформ Ельцина-Путина. Россия вымирает на миллион человек в год, но активно поставляет своих женщин в публичные дома страны, над которой она когда-то одержала победу своей силой духа, экономики, социальных порядков. «Как вы, русские мужики, позволили, чтобы бордели Германии были переполнены вашими женщинами?» – спросили члены кубинской делегации несколько лет назад.
Коллективная и государственная собственность в ХХ в. показала свою несомненно бόльшую эффективность при условии правильного руководства, которое было нарушено в 1980-е гг. безграмотной горбачевской «перестройкой» и широко практикуется нынешним режимом для продажи ее — за бесценок — «нужным людям» . С 1928 по 1987 г. внутренний валовый продукт (ВВП) в СССР увеличился в 6,9 раза. Не случайно, что государственная собственность во второй половине ХХ в. в европейских странах заметно увеличилась и составила: в Англии – 30%, Франции и Германии – 42-45%, Финляндии – 50 %, Швеции и Австрии – 65%. В США в государственную собственность перешло уже 30% земель.
Необходимость активной роли государства в развитии экономики полностью подтверждена опытом развития СССР, «японским экономическим чудом», успешным развитием экономики Китая, который в середине ХХ1 в. превратится в мировую сверхдержаву и по экономической мощи превзойдет США.
Преимущества государственной и коллективной собственности явно подтверждаются мировым опытом, исследованиями крупнейших экономистов страны. Так, по данным экономистов МГУ оставшиеся в государственной собственности или под государственным контролем предприятия больше ориентированы на выпуск продукции, в то время как частные предприятия – на прибыль любой ценой, включая ликвидацию социальной сферы, увольнения работников, закрытие детских садов и т.д., целиком подтверждая давнишнее заключение К.Маркса, что единственной целью капиталиста является извлечение прибыли. К.Маркс в своем труде «Капитал» привел слова современного ему экономиста, который отмечал, что при 10% прибыли капитал становится оживленным, а при 300% нет такого преступления, на которое он не пошел бы, даже под страхом виселицы. Известно, что состояния богатейших людей в России создавались — с помощью власти Ельцина и Путина — с тысячами процентов в год. Этим и объясняется развал великой державы, разрушение ее экономики, массовая нищета, проституция, болезни, наркомания и т.д. Особенность создания хищнического полукриминального капитализма в России, в отличие от периода, о котором писал английский экономист, заключается в том, что никакого «страха виселицы» у тех, кто уничтожил СССР, экономику России и т.д. не было, поскольку власть оказалась у них в руках.
Судьба пермской экономики, приватизированных предприятий полностью подтверждает неэффективность частной собственности. Большинство приватизированных птицеводческих комплексов ( проданных явно за бесценок) Пермской области заметно ухудшили свою работу, а два из них вообще прекратили свое существование. Администрация намеревается продать Менделеевскую птицефабрику, но трудовому коллективу удается пока этого не допустить. Коллектив фабрики нуждается в солидарной поддержке!
Власть намерена продать также и остатки акций Пермалко,хотя он приносит области несомненный доход. Обоснование прежнее: государственная собственность якобы неэффективна, хотя это полная ложь. Истинная причина разбазаривания общенародного достояния — беспардонное отстаивание интересов богатых за счет большинства населения. Важной причиной является также полное неумение управлять государственной собственностью в интересах большинства населения.
Государственная собственность, безусловно эффективнее в управлении научно-техническим прогрессом. В современной России частные собственники резко снизили инвестиции (на 70% по сравнению с СССР). Безусловно эффективнее государственное руководство образованием и развитием науки. Под руководством Путина и «Единой России» государство упорно отстраняется от руководства образованием, которое за время реформ заметно деградировало. Очевидно, что «реформаторам» не нужен высокообразованный народ, каким он был при советской власти. Почему? — Ответ лежит буквально на поверхности.
Цель президента и правящих кругов России – почти полная ликвидация государственной собственности, которая сейчас составляет лишь около 5% и будет сокращаться далее. Если наши правители хотят копировать США, то им следует знать, что в США госрасходы составляют 33%, а в России – только 11% и будут сокращаться дальше, что губительно для страны. Относительное, вяло текущее оживление экономики в последние годы было получено за счет распродажи сырья и государственных предприятий. Государственная собственность в России уже почти вся распродана (остаются менее 5% предприятий). Растранжирив остатки общенародной (государственной) собственности, режим Путина, показав свое полное банкротство, перейдет к новому этапу выжимания средств своего сохранения из трудового населения — рабочих, крестьян, интеллигенции, людей наемного труда вообще. На очереди — реформы ЖКХ, медицины, образования, науки, которые будут проводиться за счет большинства населения при дальнейшем ускоренном росте класса очень богатых людей.
В России быстрыми темпами продолжает разрушаться, вымирать деревня. Причина этого — та же хищническая рыночная экономика, полностью противоречащая мировому опыту и экономической науке. Характер производства, особенности труда (большая доля ручного труда) в сельском хозяйстве таковы, что если оно будет целиком пущено в рынок, переведено на рыночные основы, как об этом твердят безграмотные российские политики, правительство и президент, то стоимость продуктов питания станет такой, что обречет на нищенство и голод большинство населения. Поэтому после Второй мировой войны в Европе и США экономистами и политиками было понято, что сельское хозяйство может развиваться в интересах общества только при условии значительного выключения сельскохозяйственного производства из рыночных отношений, что делается путем государственных дотаций. В Европейских странах доля дотаций составляет 30 – 40 и более процентов в себестоимости продукции. В такой северной стране, как Финляндия, условия в которой заметно лучше тех, в которых живет и работает крестьянин Пермской области, дотации доходят до 80% себестоимости продуктов сельского хозяйства. В России государство оказывает деревне ничтожную помощь, обрекая ее на дальнейшее вымирание. Разрыв в ценах на сельскохозяйственную продукцию и горючее давно вышел за все возможные пределы. Он диктуется интересами дальнейшего обогащения миллиардеров, захвативших — с помощью президентов Ельцина и Путина — природные ресурсы России. Окончательная распродажа государственной собственности приведет к дальнейшему усилению процесса деградации деревни. Безудержный рост цен на горючее — ради прибылей буржуазии, захватившей принадлежавших народу недр — эффективное средство ускоренной ликвидации деревни. Возврат к государственным предприятиям – совхозам и коллективным хозяйствам — единственное, что может еще спасти деревню. Понятно, что это может произойти только при коренной смене власти, восстановлении обновленной советской власти.
По всем показателям — от рождаемости до уровня жизни — Россия откатывается на последние места в мире, а по росту ВВП — на последнее место даже в СНГ. По данным Российского статистического управления в 2004 г. доходы бедных слоев населения (а это больше половины всего населения) доходы бедных сократились еще на 15%. По уровню здравоохранения Россия занимает 130 место в мире (в то время как Белоруссия – 72).
По мере дальнейшего банкротства своей социально-экономической политики режим Путина все больше подпадает под влияние США, которые упорно стремятся поставить ядерный арсенал России под свой контроль, не встречая сколько-нибудь заметного сопротивления правящей верхушки России.

Итог. Переход к частной собственности в конце ХХ в полностью противоречит фундаментальным тенденциям развития мировой экономики и интересам страны. Он вызван стремлением определенной части элиты и криминала к захвату собственности и должен квалифицироваться как государственное преступление, что должно стать предметом всенародного обсуждения. Реставрация капитализма в великой стране в конце ХХ столетия — дикая антиисторическая попытка повернуть историю вспять.
Россия в период реформ развивается в полном противоречии с законами и тенденциями развития современного «постиндустриального общества», которое многие исследователи Запада определяют как постбуржуазное, посткапиталистическое.
Фактически «проект» будущего России, который проводится президентом и «Единой Россией», полностью совпадает с известным западным проектом превращения России в сырьевой придаток, колонию Запада и должен встретить самое решительное противодействие коммунистов, рабочих, крестьян, интеллигенции, людей наемного труда, патриотически настроенных предпринимателей. Является этот «проект» результатом некомпетентности или прямого умысла – покажет будущее.
Дальнейшее безудержное развитие частной собственности в России, всемерно поддерживаемое Путиным, приведет к неминуемому распаду России, ее дележу между США, Польшей, Японией и др. странами. Ради захвата и передела собственности завладевшие страной хищники не остановятся ни перед чем. Настало время осознать: отечество в опасности!
Главной целью реформ в России было создание класса «эффективных собственников» — класса очень богатых людей. Создание такого класса, включающего 27 долларовых миллиардеров (по этому признаку Россия занимает второе место в мире – после США) и неизвестное полное число явных и подпольных рублевых миллиардеров — единственная задача, выполненная «реформами», президентами Ельциным и Путиным, «Единой Россией». Во всем остальном президентская утопия «гражданского общества», по оценке экономистов, потерпела полный крах.
Показательно, что безграмотные российские "реформы" искренне изумили западных экономистов практически всех экономических школ. Российские реформы — это "революция богатых против бедных" — такую оценку дал лауреат Нобелевской премии по экономике глава школы институционализма Дж.Гэлбрейт. "Разовый отпуск цен – глупость, а обесценения вкладов населения — подлость " – оценил российские "реформы" глава монетаристской школы США М.Фридмен.
Президент и правительство, правящие круги России показали свою полную неспособность управлять страной, создавая большой валютный фонд и резервный фонд (который в 2005 г. составит триллион рублей), которые хранятся в западных банках и поддерживают чужую экономику вместо того, чтобы использовать их для прорывных мероприятий в области научно-технического прогресса, спасения деревни, повышения материального уровня жизни народа.

Начатая при Ельцине и Черномырдине и продолжаемая Путиным продажа США 500 тонн оружейного урана — за бесценок (20 млрд долларов, хотя фактическая стоимость — триллионы долларов) имеет фактической целью одностороннее ядерное разоружение России и обеспечение ядерного господства США и представляет собой государственную измену.


Что делать?
Пока Россия, разрушаемая безмозглыми реформами, не прошла критический момент, который виднейшие экономисты, политики, военные называют точкой невозврата, за которой страна уже не может возродиться как великая и независимая держава, необходимы безотлагательные действия — развитие широкого протестного движения, непосредственными требованиями которого должны стать следующие —
минимальная заработная плата, пенсии, стипендии – не ниже реального уровня прожиточного минимума
оплата ЖКХ и электроэнергии – не выше 10% от дохода семьи
монополия государства на добычу и реализацию природных ресурсов
собственность государства на естественные монополии, ключевые отрасли экономики и предприятия военно-промышленного комплекса
бесплатное образование и здравоохранение
безусловное возвращение населению сбережений в Сбербанке, захваченных новыми собственниками в результате реформ
Выдвигаются и другие требования.

Следует иметь в виду, что это лишь начальные требования, поскольку их цель – только предотвратить дальнейшее обнищание большинства населения. Для действительного возрождения великой державы необходимы дальнейшие решительные меры: прежде всего – отстранение от власти антинародной правящей верхушки.
Для достижения ближайших целей Коммунистическая партия планирует организацию широкого протестного движения вокруг референдума по перечисленным вопросам жизни народа. Известно, что власть пытается всеми мерами не допустить референдума. Если это произойдет, протестное движение пойдет дальше. События в - Грузии, Украине, Киргизии, несмотря на известные всем стремления определенных иностранных и внутренних корыстных сил подчинить протестное движение своим целям, показал, что широкому протестному движению прогнившая власть неспособна оказать действенного сопротивления.
После отстранения от власти некомпетентного и антинародного режима перед страной встанет сложнейшая задача восстановления народного хозяйства, медицины, образования, культуры на основе научно обоснованной структуры собственности, в которой безусловно ведущую роль займет общенародная (государственная) и коллективная собственность, на базе восстановления научно-технического прогресса. Длительное время сохранится и частное предпринимательство там, где оно экономически и социально эффективно – в соответствии с обновленными идеями ленинской «новой экономической политики». Дальнейшее изменение структуры собственности будет происходить при строжайшем научном учете социальной и экономической эффективности форм собственности. Государственная общенародная собственность — переходная форма в длительном процессе построения справедливого общества, отмирания государства, возникновения общественного самоуправления.
В основу управления развитием общества будет положена современная марксистско-ленинская теория, обогащенная опытом решения новых социальных проблем, побед и ошибок.
Марксизм-ленинизм — в его современной обновленной на основе новых событий форме— был и остается единственной научной теорией общественного развития, которая показывает пути развития человеческого общества, спасения России. Не случайно, что в проведенном Би-Би-Си в 1999 г. опросе по Интернету выяснилось, что большинство считает "человеком второго тысячелетия" К.Маркса.

Отечество — в опасности!

В.В.Орлов

Новая экономика и Россия

О "новой экономике" ("неоэкономике") заговорили, наконец, в Правительстве России и Пермской администрации. Приятно слышать: лучше поздно, чем никогда. В сентябре этого года в Перми прошел Второй экономический форум, отчет о котором опубликован в статье Е.Чкадуа в "Капитале" от 20 сентября. В форуме участвовали замминистра финансов С.Шаталов, директор департамента Минэкономразвития РФ А.Клепач, губернатор О.Чиркунов, предприниматели и другие. Главной темой форума послужила "новая экономика", о которой , впрочем, было сказано, что никто с ясностью не представляет себе, что сие такое.
В мировой философской, социологической и экономической науке, меньше - в отечественной обсуждение особенностей и перспектив неоэкономики ведется уже несколько десятилетий. Наиболее основательная и широко известная ныне концепция неоэкономики - теория постиндустриального (информационного) общества, разработанная Э.Тоффлером, Д.Беллом, М.Кастельсом, П.Дракером и другими. Главный труд Д.Белла "Грядущее постиндустриальное общество"(1973) был издан в СССР тиражом 300 экз. и подвергнут догматиками из Академии общественных наук резкой критике как "антимарксистский" - к великому изумлению Белла, заявившему в Предисловии к русскому изданию 1999 г.: "Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории, как и результаты любых глубоких концептуальных обобщений. Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле. что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме". Вопрос об отношениях марксизма и теории неоэкономики очень сложен и мы не будем его здесь обсуждать (он рассмотрен в нашей, в соавторстве с Т.С.Васильевой, монографии "Философия экономики", изд.1,2. Пермь, 2004, 2005). Заметим только, что отношение к марксизму на Западе весьма существенно отличается от распространенного в России в силу известных причин. Характерен в этом отношении произведенный в 1999 г. Би-Би-Си опрос по Интернету на тему "Человек второго тысячелетия": таковым, по мнению большинства опрошенных, оказался К.Маркс.
Развитые страны мира вступают в стадию постинду-стриального развития во второй половине ХХ в. Своего рода рубежным явился 1955 г., когда в США расходы на информацию впервые превзошли расходы на материальное производство. Интенсивное постиндустриальное развитие происходит в 70-80-е гг. Белл отмечает, что в 1950/1970-е гг. капитализм развивается еще вполне по Марксу. Происходящие и особенно ожидаемые изменения общества при переходе к постиндустриализму настолько глубоки, что Тоффлер назвал свою главную книгу "Шок будущего".Мы живем в постоянно исчезающем настоящем.
Основными чертами формирующегося нового общества неоэкономики служат следующие.Прежде всего, это превращение информации в главный ресурс, сырье, предмет и продукт нового производства. Точнее, превращение науки - в первую очередь фундаментальной - в непосредственную производительную силу. Таковой она становиться посредством информационной технологии. Отсюда резкое возрастание роли науки и образования в современном обществе, главный упор развития общества на научно-технический прогресс.
Существенной чертой неоэкономики становится смещение экономической деятельности от производства товаров к производству услуг. Наконец, в эпоху неоэкономики все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями.
Весьма важной чертой постиндустриального общества является глобализация экономики, политики, культурной жизни. Обычно последнюю понимают как создание единой мировой экономики. Однако это верно только отчасти. М.Кастельс показал, что глобальная экономика - это не экономика мира в целом, а объединенная экономика наиболее развитых стран мира, действующая в масштабах всего мира и исключающая, вытесняющая на периферию мирового развития экономику слабых стран и даже целых континентов. По его мнению, практически на обочину мирового развития вытеснена Африка, следующая на очереди - Россия, если она не найдет путей эффективного перехода на рельсы постиндустриального развития.
Изложенные черты постиндустриального общества, про-явившиеся в последние полстолетия, обусловили ряд других существенных особенностей нового общества. Показано, что прогресс общества был необходимо связан с заметным воз-растанием роли государства и государственной собственности. Так, во Франции и Германии госсобственность составляет 42-45%, в Австрии и Швеции -65%, Финляндии - 70%. Научно-технический и социальный прогресс привел к острой необходимости введения различных форм планирования -"номенклатурного",индексного и т.д.Особую роль получило стратегическое планирование, обеспечившее в свое время так называемое японское "экономическое чудо". В 90-е гг. видный японский предприниматель, насмотревшись на российские реформы, заявил: "Вы, русские, подростки. Вы первые ввели план, мы сделали его гибким, а вы его отбросили. Вы, русские, подростки".Необходимость планирования современной экономики прекрасно обосновал в 70-е гг. ( не говоря уж об известных более ранних "источниках") лауреат Нобелевской премии по экономике Дж.Гэлбрейт.
Чрезвычайно интересными являются развиваемые Беллом, Кастельсом и другими постиндустриалистами представления о рыночной экономике. Мы хорошо знаем, что в современной России по существу господствуют либеральные рыночные идеи, так называемый рыночный фундаментализм. С его позиций государство должно быть максимально выключено из экономики, его роль(по заимствованному известно где выражению Е.Гайдара ) сводится к функциям "ночного сторожа". Однако Дж.Гэлбрейтом убедительно показано, что в США уже в 70-е гг. преобладали "плановые системы", а в сфере рынка действовали по существу лишь отдельные предприниматели и мелкие фирмы. Известный финансист Дж.Сорос в книге "Кризис мирового капитализма" (М.,1999) предупреждает, что рыночный фундаментализм приводит экономику к неминуемому краху. Как это, впрочем, и случилось уже в Аргентине.
Весьма важным и поучительным для России является опыт послевоенного развития сельского хозяйства в развитых странах Запада, где по сути дела было понято, что сельское хозяйство, в силу больших затрат живого труда, не может быть полностью включено в рынок - вопреки мнению известных "подростков". Стоимость продукции окажется столь высокой, что она либо будет недоступной большинству населения, либо же сельское население должно продавать продукцию ниже себестоимости и нещадно эксплуатироваться, что и предпочли сделать российские "реформаторы".Как известно, частичное выключение сельского хозяйства из рынка производится путем существенного государственного дотирования (40-50-70% себестоимости продукции и даже более). В сущности, экономика развитых стран мира - к сведению "подростков" - давно является не "рыночной", а "планово-рыночной"!
Совершенно особый интерес для понимания неоэкономики и грядущего будущего представляет отношение рынка - с одной стороны, науки, образования, здравоохранения, нравственности, культуры, духовности - с другой. С позиций постиндустриализма последние не имеют рыночного, т.е. товарно-денежного характера! Конечно, в обществе, в котором рыночное хозяйство занимает весьма важное место, наука, образование, здравоохранение, культура, нравственность, духовная (например, религиозная) жизнь связаны, зависят от рынка, но не являются рыночными! Это значит, что они не подлежат коммерциализации, не измеряются в рублях и долларах, не служат непосредственными источниками прибыли, хотя оказывают на рынок огромное влияние: наука становится основным источником развития современного общества, экономическая деятельность не может не учитывать требования морали и права. Перенос идей либерализма в духовную жизнь России подверг справедливой критике митрополит Кирилл на Десятом Русском Православном Соборе (2006).
Экономика СССР несомненно нуждалась в реформах. Однако так называемые "реформы Гайдара", как сейчас совершенно очевидно, пошли в направлении, противоположном основным тенденциям мирового развития, тенденциям перехода к постиндустриальному обществу. Как известно, страна потеряла 50% экономического потенциала, претерпела процесс деиндустриализации, превратилась по существу в страну с сырьевой направленностью экономики. В Пермском крае, как известно, 87% вывозимой продукции составляет сырье и первый передел. Западные исследователи пишут о начавшемся процессе распада России. Некогда лучшая в мире школа находится - по данным ЮНЕСКО 2003 г. - на 27 месте из 29 обследованных стран. По критериям ООН две трети населения страны живет ниже уровня бедности. В тяжелом положении находится наука, исчезла, например, половина научных школ Петербурга. Финансирование науки в США в 200 раз превышает финансирование в России. Проводящиеся в последнее время попытки реформирования высшего и среднего образования проводятся на основе глубоко ошибочного переноса рыночной методологии на принципиально иные области общественной жизни. Особый урон развитию страны нанес миф о якобы неэффективности государственной собственности, имеющий то самое, отмеченное японским предпринимателем, происхождение.
Намеченные в последние годы четыре "федеральных проекта" представляют собой шаги в правильном направлении. Однако, они , по нашему мнению, совершенно не-достаточны, бессистемны и не имеют ясной идеологии, соответствующей новой экономике.
По нашему убеждению, для восстановления великой державы и предотвращении распада России абсолютно необходима выработка "прорывной стратегии" развития, которая может основываться только на современной философии, социологии и политэкономии, учитывающих реалии постиндустриального развития, неоэкономики. Попытка такой разработки предпринята в рамках Центра "Постиндустриальное общество и Россия. Стратегия развития" при кафедре философии ПГУ.

Зав.кафедрой философии ПГУ
д.филос.наук, проф.
Засл. деят. науки РФ (В.В.Орлов)

Д.филос.н., проф. В.В.Орлов

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО, ИЛИ ТРЕТИЙ СЦЕНАРИЙ К. МАРКСА

В эпоху системного кризиса мировой цивилизации, начала перехода наиболее развитых стран в стадию, именуемую постиндустриальным, информационным (Э.Тоффлер, Д.Белл и другие) или информациональным (М.Кастельс) обществом, развала СССР, временного поражения социализма, «безмозглых» (по выражению А.Солженицина) реформ в России, оставивших на месте второй сверхдержавы «экономические руины» (М.Кастельс), превращения России в сырьевой придаток развитых и «развивающихся» стран, робких попыток поднять статус России, не владея при этом никакой серьезной концепцией социально-экономического развития, — учение К.Маркса было и остается единственной социально-экономической и философской теорией, дающей принципиально верное объяснение сущности мира и человека, законов общественного развития, направления и целей развития человеческого общества. Только на основе этого учения, развития его фундаментальных идей и обобщения новых реалий, естественнонаучных и социальных, возможно понимание путей развития современного, так называемого постиндустриального, общества, возможна «прорывная» стратегия развития России, которая позволит ей вновь стать великой мировой державой.
После «темных девяностых», когда развал СССР и деградация экономики, сложившегося образа жизни был истолкован некоторыми «теоретиками», никогда не понимавшими марксизма или придерживавшимися некой популярной версии марксизма (оказавшейся совершенно недееспособной перед лицом возникших в 70-80–е гг. социально-экономических проблем), нападок на марксизм и социализм «пятой колонны» и просто известного слоя обывателей (включая определенных деятелей науки и культуры), деятельности зарубежных спецслужб и антикоммунистической пропаганды, под влиянием частичного «просветления» общественного сознания в 2000–е гг., проявилось и некоторое «смягчение» отношения к советскому прошлому, идеям социализма, марксизма. — Некоторое смягчение.
После «шока», вызванного развалом СССР и поражением социализма, наметилось явное оживление интереса к марксизму на Западе. Проведенный в 1999г. Би-Би-Си опрос по Интернету показал, что «человеком Второго тысячелетия» считается К.Маркс. Любопытный материал опубликован недавно в Интернете: в аналитической записке Министерства обороны Правительству Великобритании сообщается, что в ближайшие тридцать лет в стране на основе марксизма оформится новый революционный класс. «Британские военные заявили об угрозе возрождения марксизма. В ближайшие тридцать лет в мире сформируется новый революционный класс, который будет привержен марксистским идеалам всеобщего равенства, но его движущей силой станет не пролетариат, а самый массовый в современных государствах средний класс. К такому выводу пришли специалисты Министерства обороны Великобритании, представившие анализ "основных рисков угроз", с которыми предстоит столкнуться мировому сообществу в будущем, пишет The Guardian» (http://lenta.ru/news/2007/04/09/vision/).
В 1955 г. в экономике США произошло весьма примечательное событие: затраты на производство информации впервые превысили затраты на материальное производство. В 1960 — 1970-х гг. формируется теория постиндустриального (информационного) общества (Э.Тоффлер, Д.Белл, Ж.Фурастье, Р.Хейлбронер, Д. Дракер и другие), которая представляет собой весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические, политические и культурные изменения, многие характерные черты которого схвачены этой теорией. По мнению В.Л. Иноземцева, «теория постиндустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией XX века, в полной мере подтвержденной исторической практикой» (1).
Вследствие известного догматизма занимавших в СССР ответственные посты политиков, экономистов, социологов, философов, обществоведов книга Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество», изданная в 1973 г. узким тиражом в 300 экземпляров, получила превратную оценку, вплоть до ярлыка «антимарксизма», к немалому удивлению Д.Белла, заявившему в предисловии к русскому изданию 1999 г. своей книги: «Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории... Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме» (2). Книга Д.Белла представляет собой, по нашему мнению, наиболее основательное исследование постиндустриализма, которое может быть отнесено к «первой волне» этой теории.
В 1996—1998 гг. М. Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой, с добавлением главы и итогового заключения третьего тома, опубликован в России в 2000г. Виднейший представитель «новой волны» постиндустриализма, Кастельс внес ряд существенных уточнений в эту теорию.
С точки зрения теории постиндустриализма человеческое общество проходит три стадии или ступени («волны») своего развития: аграрную, или доиндустриальную, индустриальную, основанную на машинном производстве, постиндустриальную, или информационную. По Тоффлеру, первая связана с веществом, как главным продуктом и ресурсом производства, вторая — с энергией, третья — с информацией. Классификация типов общественной истории носит некоторый отпечаток парадигмы технологического детерминизма, однако теория постиндустриализма заметно выходит за его пределы.
По Беллу, доиндустриальное общество является в основном добывающим, оно базируется на сельском хозяйстве, добыче полезных ископаемых, заготовке леса и т.д. Индустриальное общество имеет прежде всего производящий характер, использует энергию и машинную технологию для производства товаров. Постиндустриальное общество является обрабатывающим, здесь обмен информацией и энергией происходит при помощи телекоммуникаций и компьютеров. Белл отмечает, что названные способы существования общества не служат только сменяющими друг друга ступенями, каждая из предшествующих в определенной мере сохраняется в составе последующих.
Несколько иную классификацию этапов истории общества — «способов развития» общества — дал Кастельс, связывающий аграрный способ развития с ведущей ролью «количества труда и природных ресурсов», индустриальный — с новыми энергетическими источниками, информационный — с генерированием знаний. Кроме того, он считает, что различие индустриального и постиндустриального способов развития не столь существенно, сколь аграрного и индустриального, поскольку индустриальный и постиндустриальный способы развития связаны с использованием науки.
Ведущие теоретики постиндустриализма исходят из близких, хотя и во многом различных, философско-социологических концепций общественного развития, так или иначе сопоставляемых ими с марксизмом. По нашему мнению, теория постиндустриализма несомненно ближе марксизму, чем каким-либо цивилизационным концепциям общественной истории. Совершенно несомненно также противостояние этой теории парадигме либерализма.
По Беллу, классическая теория постиндустриализма основывается на концепции общества как совокупности трех сфер: технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя сторонником методологии «технологического детерминизма». «Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействия на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура — исторична» (3). Белл заявляет о своем несогласии и с марксистской концепцией общества, которая в его понимании есть «экономический детерминизм», смысл которого Белл не разъясняет.
Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл однако признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно» (4). Значительно больший интерес представляет философско-социологическая концепция Кастельса. Согласно Кастельсу, «общества организованы вокруг процессов человеческой деятельности, структурированных и исторически детерминированных в отношениях производства, опыта и власти» (5).Детерминация — это значительно лучше, чем «осевой принцип», однако мы не будем входить в детальный анализ философско-социологического содержания обеих концепций (6).
Белл характеризует постиндустриальное общество следующими основными чертами (7).
Центральная роль теоретического знания. Каждое общество всегда опиралось на знания, но только в современном обществе теоретические исследования «становятся основой технологических инноваций». Белл особенно подчеркивает ведущую роль фундаментальных наук.
Создание новой интеллектуальной технологии — новых математических и экономических методов (компьютерное линейное программирование, цепи Маркова, стохастические процессы и т.п.), которые позволяют «находить более эффективные, «рациональные» подходы к экономическим, техническим и даже социальным проблемам».
Рост класса носителей знания. «Классы технических специалистов и профессионалов» становятся наиболее быстрорастущей группой общества. Если в США эта группа, вместе с менеджерами, составляла в 1975 г. 25% рабочей силы (8 миллионов человек), то к 2000 г. она должна была стать, по мнению Белла, «самой многочисленной социальной группой».
Переход от производства товаров к производству услуг. В постиндустриальном обществе к существовавшим ранее видам услуг: домашних, транспортных, финансовых, бытовых, добавляются новые виды услуг, прежде всего в области здравоохранения, образования, научных исследований и социального обслуживания.
Изменения в характере труда. Белл полагает, что если в индустриальном обществе труд — «это взаимодействие человека с преобразованной природой, когда в процессе производства новых товаров люди становятся придатком машин», то «в постиндустриальном мире труд является прежде всего взаимодействием между людьми... Тем самым из процесса труда и непосредственной практики исключается природа, искусственно созданные предметы, а остаются лишь люди, которые учатся взаимодействовать друг с другом. В истории общества это совершенно новая, не имеющая аналогов ситуация» (8).
Белл выделяет также ряд других новых черт постиндустриального общества: усиление роли женщин, наука достигает зрелого состояния, новая социальная структура общества («ситусы» и «статусы») и др.
Серьезные уточнения в трактовку постиндустриального общества вносит, по нашему мнению, Кастельс. С его точки зрения источником производительности и роста нового этапа общественного развития являются знания, распространяемые на все сферы экономической деятельности через обработку информации. Главной чертой информационной эпохи Кастельс считает не использование информации, которое имело место и в индустриальную эпоху, а возникновение информационных технологий. В 1970-е гг. «процессы экономических, политических и культурных изменений были усилены и увеличены необычайно могущественными информационными технологиями, из-за чего за последние 20 лет изменился мир в целом» (9). В информационных технологиях информация выступает в качестве сырья и продукта технологии, а не просто как информация, предназначенная для воздействия на технологию, как это было в предшествующих технологических революциях.
Отмечая безусловную ценность марксизма в истолковании общества, стремившегося раскрыть «источники детерминации в отношениях между людьми», глубокое влияние марксизма на взгляды современных социологов («все мы стали постмарксистами»), Белл утверждает, что у Маркса, к которому мы «неизбежно должны обратиться», было «не одно, а два построения» (10), два сценария перехода от капитализма к социализму.
Первый сценарий изложен Марксом в «Капитале», особенно в главе 23 первого тома – «Историческая тенденция капиталистического накопления». В изложении Белла, которое целесообразно привести полностью, известное положение Маркса выглядит следующим образом: «Структура нового общества, …а именно обобществленная организация производства, находится полностью готовой во чреве старого; она отражает усиливающееся противоречие между обоб¬ществленным характером промышленности и «закованным в кандалы способом производства», созданным «монополией капитала»; проис¬ходит поляризация социума, уменьшается число магнатов капитала, и неуклонно возрастает численность пролетариата; характер нового общества становится несовместимым с капиталистической формой старого, в конце концов «его оболочка разлетается на куски», и наступает эпоха социализма. Метафора является биологической, процесс выглядит имманентным, траектория развития – од¬носторонней. И события, конечно, не развернулись подобным образом» (11).
Белл отмечает, что по первой Марксовой схеме капитализм гибнет в результате поляризации общества на два противоположных класса – буржуазию и пролетариат, исключающую существование каких-либо «третьих лиц», третьего класса. Но «события, конечно, не развернулись подобным образом». Марксистские движения оказались «наиболее успешными в отсталых, а не передовых странах». «И все же позднее К. Маркс в некоторых разделах третьего тома «Капитала» сумел хотя и мельком, но весьма точно отразить характер событий, которые произошли в реальности» (12). В третьем томе «Капитала» Маркс представил второй сценарий перехода от капитализма к социализму.
Белл кое в чем прав, объясняя первый сценарий тем, что он основан в первом томе на модели «чистого капитализма», связанной с определенными теоретическими упрощениями, принятыми Марксом в этом томе. «В теории предполагается, – цитирует Белл Маркса, – что законы капиталистического способа производства развиваются в чистом виде. В действительности же всегда имеется налицо лишь некоторое приближение» (13). Однако Белл явно упрощенно толкует прием идеализации, примененный Марксом в первом томе «Капитала»: принятые Марксом допущения (товары продаются по стоимости и т.д.) касаются не общей трактовки Марксом путей перехода от капитализма к социализму, а лишь первого тома, во втором и третьем томах эти упрощения снимаются. Поэтому утверж¬дение Белла, что «допущение «чистой формы» является основ¬ным для Марксова анализа» (14) основано на игнори¬ровании действи¬тельной логики построения «Капитала».
После издания первого тома «Капитала», продолжает Белл, в капитализме произошли три крупных структурных изменения: 1) С ростом банковской системы накопление капитала стало зависеть от накоплений общества в целом. 2) Вторым изменением стал «револю¬ционный переворот, вызванный появлением корпораций, в результате чего произошло отделение собственности от менеджмента», что повлекло за собой возникновение в обществе новой профессиональной категории, представителей которой Маркс называл «рабочей силой по управлению». 3) Расширение банковской и кредитной системы, а так¬же развитие корпораций привело к увеличению численности вспомо¬гательного персонала и объема работы для «белых ворот¬ничков».
«Хотя эти три структурных изменения, казалось бы, бросают радикальный вызов теории поляризации классов, которая столь сильно звучит в «Манифесте» и в последних строках первого тома «Капитала» и является преобладающей идеей классического марксизма, или, по крайней мере, значительно модифицируют ее, К.Маркс по-прежнему утверждает, что основная социологическая тенденция – углубление экономических кризисов и обобществление собственности – усиливает социальный конфликт» (15). По мнению Белла, Маркс не смог пра¬вильно оценить новые тенденции капитализма и остался верен своей позиции, что «капитализм должен потерпеть крах вследствие заложенных внутри системы экономических противоречий» (16).
Принципиальная теоретическая, в том числе философская и методологическая, позиция Белла достаточно ясна. Она требует поэтому более кардинального анализа действительной философской и социологической основы его концепции. Что касается «двух сценариев» Маркса, то, забегая вперед, отметим, что Белл, по нашему убеждению, поверхностно изложил Марксову концепцию перехода от капитализма к социализму. С некоторой неточностью, которую мы разъясним позднее, можно сказать, что Белл не заметил третий, основной сценарий Маркса, причиной чего явилась упрощенная философско-теоретическая позиция «постмарксиста», что дает основание заменить частицу «пост» скорее на частицу «до» или «пре».
Д.Белл делает несомненный шаг вперед, к марксизму, отвергая концепцию «технологического детерминизма», которая в свою очередь была шагом вперед от чисто идеалистического понимания общества к материалистическому, апеллируя к важному материальному фактору общественной жизни – технике, технологии. Своей концептуальной основой Белл выбирает «осевой принцип», который, по его мнению, позволяет «избежать одностороннего детерминизма, как экономи¬ческого, так и технологического» (17). Марксова детерминистическая теория подверглась в социологии атаке, которая завершилась «отрицанием любой общей концепции социальной причинности» (18).
Идея осевых принципов и структур является попыткой выявить не причинность, но лишь центральность (18). Она заключается в стремлении выяснить организующий остов общества, вокруг которого группируются прочие институты, или «энергизирующий принцип, логически обусловливающий все остальные» (19) Методология «осевого анализа», по мнению Белла, позволяет «избежать одностороннего детерминизма, как экономического, так и технологического, в объяснении общественных перемен…Отвер¬гается причинность, но акцентируется внимание на значимости (или, в дильтеевском смысле, на значении). Таким образом можно создать и принцип дополнительности в социальной теории» (20). Осевой принцип социальной структуры – «центральное место теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики» (21). Однако нельзя считать, что вызванные новым уровнем знаний изменения в социальной структуре «определяют соответствующие перемены в политике или культуре» (22). Эти изменения скорее «ставят вопросы» перед остальными элементами общества, а реальные изменения в политике и культуре зависят от выбора людей.
Постиндустриальное общество «складывается вокруг знаний, что, в свою очередь, порождает (выделено нами. – В.О) новые общественные отношения и новые структуры, которые должны управляться политическими методами» (23).
Отвергая социальный детерминизм Маркса, Белл упрощает материалистическое понимание истории, свойственную марксизму трактовку детерминизма, причин¬ности вообще, социального детерминизма в частности. Марксово понимание социального детерминизма означает прежде всего приз¬нание определяющей роли материального общественного бытия (экономической деятельности в Марксовом понимании экономики) по отношению к общественному сознанию. Важным составным моментом этой концепции является понимание материального труда как определяющего экономические отношения и базирующиеся на них идеологические отношения, духовную культуру. При этом опреде¬ление, опричинивание понимается отнюдь не в том прямолинейном, упрощенном смысле, который фактически приписывается марксизму Беллом. С позиций материалистической диалектики содержание следствия не является «механическим слепком» с содержания причины. Действие причины опосредуется содержанием, спецификой явления, испытывающего причинное воздействие. Такое понимание детерминации совершенно явно и прозрачно выражено в «Капитале», в выстроенной Марксом цепочке причинно-следственных связей: труд – экономические отношения, в трудовой парадигме Маркса.
Рассматривая проблему детерминации общественного сознания в ее принципиальной теоретической форме, классики марксизма в серии писем, получивших название «Письма об историческом материализме», специально подчеркнули один из важнейших элемен¬тов социального детерминизма – активность общественного сознания, его обратное влияние на материальное бытие. В письме к В.Боргиусу Энгельс отмечал: «Политическое, правовое, философское, религиозное, литературное, художественное и т.д. развитие основано на экономическом развитии. Но все они также оказывают влияние друг на друга и на экономический базис. Дело обстоит совсем не так, что только экономическое положение является причиной, что только оно является активным, а все остальное – лишь пассивное следствие. Нет, тут взаимодействие на основе экономической необходимости, в конеч¬ном счете всегда прокладывающей себе путь» (24).
С позиций марксизма общественное бытие, материальный труд лишь в конечном счете определяет общественное сознание, духовную культуру. В ближайшем плане, как известно, с позиций марксизма первичным, определяющим фактором человеческих действий могут быть идейные побудительные мотивы, идеи (которые становятся «материальной силой»). В непосредственном плане «политика не может не иметь первенства над экономикой» (В.И.Ленин). Рассмат¬ривая в принципиальном виде сложно структурированное отношение: материальное бытие – духовная культура, Энгельс в брошюре «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» отмечал, что зависимость форм общественного сознания от материального бытия различна. В наиболее близкой зависимости от бытия находятся правовое и политическое сознание, философия и религия образуют идеологии более высокого порядка, т.е. наиболее удалены от материальной экономической основы. В них «связь представлений с их материальными условиями существования все более запутывается, все более затемняется промежуточными звеньями. Но все-таки она существует» (25). В области философии и религии новые экономические отношения не создают ничего заново, но определяют направления изменения представлений.
Марксова концепция и методология социального детерминизма имеет несравненно более основательный и содержательный характер, чем «осевой принцип», или методология, Белла. Коренная особенность этой методологии заключается в том, что она не доходит до субстан¬ции общественной жизни, в отличие от теории и методологии мате¬риалистического понимания общества, опосредованного богатейшим опытом истории философии, в особенности логики Гегеля. Вместе с тем, как нам представляется, фактически «осевой» подход Белла, как и близкая к нему методология Кастельса, фактически приближаются к Марксову социальному детерминизму, не делая, впрочем, решающего теоретического шага к нему. Главное различие социального детер¬минизма и «осевой» методологии связано с тем, что последней, концепции постиндустриального общества в целом, присуще идеалистическое понимание общества, выраженное в фактически проведенной идее решающей роли знания в развитии постиндустриального общества, знания как главном ресурсе и продукте этого общества. Между тем, как мы намерены показать, теория постиндустриального общества фактически дает новые убедительные аргументы в пользу материалистического пони¬мания истории.
Важнейшая особенность осевой парадигмы в ее главном содержании — концепции материального труда заключается в том, что труд рассматривается скорее лишь в его «профессиональном», чем в глубоком политико-экономическом и социально-философском разрезе: как труд «белых» и «синих» воротничков, умственный и физический. Марксова трудовая парадигма «на порядок» выше: она основывается на открытой Марксом двойственности труда, делении труда на абстрактный и конкретный, принципиально новом понимании стоимости как овеществленного абстрактного труда, понятиях прибавочной стоимости, капитала как самовозрастающей стоимости, постоянном и переменном капитале, деньгах как формы стоимости и т.д. Маркс открыл целый ряд законов, определяющих взаимодействие открытых им важнейших факторов трудовой (экономической) деятельности. Трудовая парадигма Маркса насыщена мощным философско-материалистическим содержанием, не идущим ни в какое сравнение с феноменологической теорией постиндустриального общества, описавшей важнейшие феномены этого обществ, во многом в их «феноменологической» системной связи(26).
Трудовая парадигма Маркса позволила дать содержательное детерминистическое объяснение товарного производства, его высшей формы — капитализма. Как известно, «Капитал» Маркса оказался незавершенным трудом. Согласно первоначальному замыслу, он должен был включать шесть книг, однако Марксом были созданы три книги, дополненные четвертой. Мы не будем вдаваться в общеизвестные детали, связанные с доработкой второй и третьей книг Ф.Энгельсом. Главное, с нашей точки зрения, состоит в том, что в «Капитале» дано принципиальное объяснение капитализма в его важнейших чертах, важнейшем содержании. При этом ряд значительных по своему смыслу идей были сформулированы Марксом в его «Экономических рукописях» 1857—1859, 1861—1863 гг. Весьма серьезные подсказки в решении проблемы незавершенности «Капитала» может дать сравнение этого труда с его первоначальным вариантом, написанном в 1857—1861 гг., опубликованном в Т. 46 «Сочинений» К.Маркса и Ф.Энгельса и в виде отдельного издания в 1980 г. (части I и II). В первом варианте «Капитала» содержатся идеи, которые Маркс не успел изложить в его втором варианте.
Итак, важнейшим фактом современного, постиндустриального, общества является ведущая роль знания, в особенности фундаментального, которую авторы названной теории определяют как «центральную», «ведущую», «энергизирующую», «источника производительности труда и экономического роста». Теоретики постиндустриализма явно учитывают ту оценку роли науки, которую дал Маркс: превращение науки в непосредственную производительную силу. К.Маркс, вопреки некоторым утверждениям в отечественной литературе, связывал этот процесс вообще с появлением капитализма, в ходе развития которого указанная роль науки становится все более значительной. Высшим этапом этого процесса, согласно Марксу, становится формирование автоматизированного или, в другом определении, «научного», или «всеобщего», труда.
Теория постиндустриализма схватила важнейшие формы того этапа развития капитализма, когда открытая Марксом тенденция получила развитый характер и привела к глубоким внутренним изменениям общества, которые сторонники рассматриваемой теории, по нашему мнению, не смогли истолковать адекватно.
В советской философской, психологической, экономической и др. науке возрастание роли умственного труда, интенсивное сокращение доли физического труда было подмечено еще в 1960 — 1970-е гг. «Главное содержание... трудовой деятельности» оператора,— писал А.Н.Леонтьев,— «составляют умственные, психические процессы» (27). В указанные годы в отечественной науке распространяется концепция вытеснения умственным трудом физического труда, а поскольку материальный труд вообще отождествлялся с физическим, концепция превращения труда, как основы общественного развития, преимущественно в умственный труд. Иными словами, в отечественной философии материалистическое понимание истории фактически нередко замещалось разновидностью идеалистического. В известной книге И.И.Чангли концепция дематериализации труда и общества нашла свое выражение в утверждении, что труд будущего, коммунистический труд, будет «посвящен по преимуществу производству знаний»(28). Итак, в отечественной философской науке, выступавшей от имени марксизма, наметилась та же концепция «дематериализации общества», что и в одновременно формирующейся теории постиндустриального общества. Кризис марксизма — или кризис его поверхностной интерпретации? — Вот в чем вопрос, как говорится.
Описанные факты, на наш взгляд, с позиций марксизма, свидетельствуют о том, что, напротив, роль мате¬риального и вместе с тем умственного труда неизмеримо возрастает, на первый план выходят не непосредственные затраты рабочей силы как таковой – в сущности достаточно примитивный способ развития – а, словами Маркса, «прис¬воение собственной всеобщей производительной силы» человека, т.е. всеобщий человеческий труд, всеобщее в природе человека и труда, его всеобщие сущностные силы.
Понятие всеобщего, или научного, автоматизированного труда — в его наиболее явном виде — было введено Марксом в первом варианте «Капитала»
Всеобщий труд, по Марксу, это не «непосредственные затраты рабочей силы», под которыми Маркс явно понимает физический труд, а «присвоение собственной всеобщей производительной силы», т.е. выражение не непосредственных физических, всегда ограниченных, сил человека, а реализация его глубинных, всеобщих способностей, родовых и индивидуальных «сущностных сил». Всеобщий материальный труд — практическое воплощение науки, насыщенный наукой материальный труд, технологическое применение науки. Этот труд Маркс называет поэтому научным трудом, что некоторые исследователи, полагая, что излагают марксистскую точку зрения, расценили как «труд в науке».«Этот труд, — писал Маркс,— имеет научный характер, ... он вместе с тем представляет собой всеобщий труд, является напряжением человека не как определенным образом выдрессированной силы природы, а как такого субъекта, который выступает в процессе производства не в чисто природной, естественно сложившейся форме, а в виде деятельности, управляющей всеми силами природы» (29).
Характеризуя всеобщий труд как автоматизированный, Маркс отмечает, что в таком труде человек из непосредственного участника производственного процесса превращается в его контролера и регулировщика. Непосредственный труд, т.е. физический труд (связанный с определенными формами умственного труда), перестает быть главным фактором развития человеческого общества, источником и мерилом общественного богатства.
Объективно необходимое сокращение роли физического труда порождает иллюзию, что определяющей силой общественного развития становится не материальный труд, а наука, сознание, духовное развитие, «информация» (о природе которой еще предстоит поразмыслить). На своей, словами Маркса, «поверхности» материальный производительный труд предстает как физический, т.е. как видимые действия, операции, осуществляемые с помощью мышц. Однако в своей глубинной общественной сущности труд есть материальный процесс, проявление сущностных сил общественного человека как «высшего цвета материи» (Ф.Энгельс), высшей формы материи, микрокосма, единства всеобщего, особенного и единичного, бесконечного и конечного. В окончательном, в известной мере не законченном, варианте «Капитала», Маркс затрагивает понятие всеобщего труда, в отличие от первого варианта, по его собственным словами, мимоходом. Он отмечает здесь лишь отличие всеобщего труда от «совместного труда»(30). Несомненно, Маркс намеревался дать развернутый анализ всеобщего труда — одного из важнейших, по нашему мнению, открытий и предсказаний Маркса. Перечень вопросов, которые Маркс намеревался осветить далее, данный в «Главе о капитале» (1857—1858), показывает, что это по-видимому должно было сделано в разделе «Разложение способа производства и формы общества, основанных на меновой стоимости»(31). «Кража чужого рабочего времени, на котором зиждется современное богатство, представляется жалкой основой в сравнении с этой недавно развившейся основой, созданной самой крупной промышленностью»(32).
Производство информации — важнейшая особенность постиндустриального общества. Информация выступает как сырье и продукт производства. Информация — это знания, прошедшие обработку посредством информационных технологий. В этом определяющем феномене заложен ключ к действительной природе постиндустриального общества, ускользнувший, по нашему мнению, как от создателей теории новой стадии развития человеческого общества, так и от его интерпретаторов. С позиций известного знатока этой теории В.Л.Иноземцева, постиндустриальное общество — неэкономическое общество, в котором материальный труд в основном замещен творчеством (33). С точки зрения А.В.Бузгалина и А.И.Колганова в основе общественного развития лежит деятельность, которая первоначальном выступает в форме труда, а в постиндустриальном обществе — в форме творчества. Согласно этим авторам, суть современной «диалектико-материалистической теории истории» заключается в признании исходным пунктом развития материальной жизни общества» деятельности, которая в условиях «господства материального производства» выступает как труд, а в дальнейшем развитии общества — как творчество(34).
Ключевым понятием обсуждаемой проблемы, совершенно очевидно, выступает информация. Широко распространены два представления, затрагивающие суть дела. Первое заключается в утверждении, что будто бы Н.Винер не дал никакого определения сущности информации. Второе — что информация есть мысль, знание. Отсюда и ведущая идея постиндустриализма о вытеснении материального, физического труда умственным, утверждения ряда интерпретаторов о постэкономическом или неэкономическом обществе, в котором определяющую роль играет не материальный труд, а наука и информация. Между тем, Винер дал прекрасное определение информации как меры организации или меры упорядоченности систем. Аналогичное определение информации как меры разнообразия принадлежит Эшби. Информацию можно измерять различными способами, наиболее удачным оказался подход с позиций негэнтропии, как величины, обратной вероятности. С позиций Винера, следовательно, информация есть не что иное, как абстрактная материальная структура, которая может осознаваться, выступать в качестве идеального, но в реальных материальных системах, в компьютере и электронных системах информация циркулирует и обрабатывается как абстрактная материальная структура. Таким образом, наиболее существенной особенностью постиндустриального общества является возникновение принципиально нового вида материального производства — производства абстрактных материальных структур (35). Производство абстрактных материальных структур — важнейшая современная форма всеобщего, научного, автоматизированного труда. Идея всеобщего, научного труда,— одно из важнейших (и замалчиваемых) открытий Маркса, получает в современном обществе блестящие подтверждения.
Отождествление материального труда с физическим фактически основано на упрощенном понимания материи, материального, социальной формы материи. Особую сложность представляет собой абстракция социальной формы материи. Не вдаваясь в эту проблему дальше, заметим, что с помощью восприятия человек получает непосредственные сведения лишь о физических и химических явлениях, поскольку он обладает только такими «датчиками» — органами чувств. Знание о жизненных явлениях, живом веществе — результат более сложных познавательных процедур, чем непосредственное восприятие, хотя несомненно только через посредство этих восприятий. Еще более сложным является понятие социальной материи, требующее «на порядок» выше гносеологических процедур(36).
Тоффлерова последовательность: вещество — энергия — информация верна, однако с существенной поправкой. Замечательная особенность постиндустриального общества заключается в появлении новой исторической формы материального производства — производства абстрактных материальных структур. Информация как таковая служит ресурсом, предметом и продуктом специфической формы материального труда. Этот труд имеет своеобразную физиологическую основу, главным содержанием которой выступают не мышечные, а нервные процессы. Важной особенностью новой формы труда является весьма близкое сходство с его осознаваемым вариантом — сознаваемой информацией. Труд и мысль впервые обнаруживают такую степень единства, тождества.
Однако следует внести еще одно важное уточнение. Существует строгое, собственное, и расхожее, нестрогое, понимание информации. Расхожим служит представление, что информация — это обладающая определенным содержанием мысль. С этой позиции, например, квантовая механика — информация о веществе и поле. Однако в строгом смысле информация — абстрактная структура. Мысль несет в себе информацию как структуру, воспроизводящую структуру отображаемого мыслью предмета. Информация находится в известном формальном, а не содержательном отношении к предмету. Информационные технологии, получившие мощное развитие в постиндустриальном обществе, предназначены для перевода знаний, в конечном счете — достижений фундаментальных наук, в информацию, которая распространяется во все сферы человеческой деятельности. По мере развития науки и производства все более будет возрастать объем информации, циркулирующей в замкнутых технологических системах и никогда не получающих непосредственное осознание человеком. Для управления производством обществу будет достаточно получать определенную контрольную информацию.
В начале 2000-х гг. группа исследователей из Калифорнийского университета в Беркли показала, что человечество ежегодно производит около двух эксабайтов информации (эксабайт — миллиард гигабайтов) (37).Основными средствами существования информации сейчас служат четыре: светочувствительная пленка, компакт-диски, магнитные ленты и диски. На магнитных носителях ежегодно накапливаются примерно 1 700 000 терабайт (терабайт — миллион мегабайтов), на бумаге — всего лишь 240 терабайт. Количество информации в виде печатной продукции, фотоснимков и кинофильмов растет довольно медленно, а на компьютерных оптических и магнитных носителях ежегодно удваивается. Примечательно, как отмечают исследователи, что хотя человечество производит все больше информации, потребление ее не увеличивается. Весьма сложно осваивать научную информацию, что связано с нехваткой вычислительных мощностей, исследователей и финансов.
Нам представляется, что современная научно-техническая революция, выраженная в формировании так называемого постиндустриального общества, имеет пока достаточно односторонний характер. Характерно, что Кастельс сопрягает его преимущественно с формированием оптико-волоконной связи («бизнес со скоростью оптико-волоконной связи»). По-видимому, новый этап развития постиндустриального общества будет связан с появлением новых технологий, одной из «ласточек» которых служит нанотехнология. Новые технологии потребуют значительного роста производства информации. Создание космических систем и космического производства, без которых человечество явно не сможет выжить в недалеком будущем, отнюдь не сводится к информационным технологиям, но приведет к их гигантскому росту.
Таким образом, мы встречаемся не с кризисом материалис¬тического понимания истории, а с новым глубочайшим подтверж¬дением материалистической концепции общества, трудовой парадиг¬мы Маркса, реализацией огромного объяснительного потенциала марксистской концепции труда, постановкой новых теоретических проблем, связанных с объяснением коренного изменения экономи¬ческого и социального развития современного общества. С падением роли «непосредственного труда» гигантски возрастает мощь конкретного труда, общей способности к труду, всеобщего в труде. Это выражается как в колоссально возрастающих масштабах природных областей, вовлекаемых «пламенем труда», вплоть до планеты в целом и последовательности других космических структур, без освоения которых человечество обречено, так и в глубине переработки природы, достигшего в настоящее время уровня нанотехнологии. Ясно, что количественно уменьшающимися «пор¬циями» непосредственного труда как такового, вооруженного потенциально не ограниченными вновь привлекаемыми силами природы (вплоть до ядерной, а позднее и космических видов энергии), человек производит неограниченное преобразование природы, включающее также деятельность по сохранению природы.
При этом хотя природные объекты непосредственно изменяют¬ся растущими природными силами, которые человек помещает между собой и остальной природой, ведущим, определяющим фактором преобразования природы, неограниченного социального прогресса остается все же труд, его всеобщая производительная сила.
Существенная ограниченность теории постиндустриализма выразилась в утверждениях Белла и Кастельса о том, что в постиндустриальном обществе труд будто бы более не направлен на изменение природы и состоит в воздействии людей друг на друга. Несомненно, что всеобщий труд определяет новый уровень взаимо¬действия людей, развитие их всеобщих сил, способностей и отношений. Однако не менее важно и то, что всеобщий труд представ¬ляет собой гигантски возрастающее воздействие на природу, овладе¬ние все более мощными силами природы, вплоть до космических.
Возникновение всеобщего, или научного, труда (внешне выра¬женное как вытеснение материального труда умственным), когда «действительное богатство общества» начинает все более зависеть не от затрат непосредственного, абстрактного труда, измеряемого рабочим временем, а от мощи тех всеобщих сил человека, которые позволяют вовлекать в производственный процесс все более мощные силы природы, означает разрушение той пропорциональности или соответствия, которое существует между вещественным и абстракт¬ным богатством, потребительными стоимостями и стоимостью, порциями абстрактного труда.
Одно из важнейших открытий Маркса в экономической науке, связанное с понятием абстрактного труда, заключается в обнаружении фундаментальной основы товарного производства, рыночной экономики. Она заключается в существовании пропорциональности между вещественным, потребительно-стоимостным и абстрактным, стоимостным богатствами. Стоимостное отношение — основа товарного производства — состоит в соответствии потребительной стоимости и порции или «кристалла» абстрактного труда: каждая единица товара несет в себе определенную порцию абстрактного труда. Такое отношение зарождается еще в эпоху ручного труда, но окончательно складывается только на основе машинного труда. Маркс показал, что капиталистический способ производства никогда не охватывал полностью всех сфер жизни общества, прежде всего науки и духовной культуры. Эта идея получила широкое развитие в теории постиндустриального общества. Так. Белл рассматривает целый ряд видов услуг — научную деятельность, образование и здравоохранение — как нерыночные. — важнейшее для современного общества обстоятельство, полностью игнорируемое российскими либералами, российским руководством.
Маркс показал, далее, что всеобщий труд, в отличие от непосредственного труда, разрушает указанную основополагающую для рыночного хозяйства пропорциональность.
Именно это и происходит в современном, так называемом постиндустриальном обществе. Подмеченные постиндустриалистами феномены — решающая роль информации, вытеснение физического труда умственным, развитие нерыночных сфер услуг означает не что иное, как разрушение, вырож¬дение товарной стоимости, стоимостного отношения, которое лежит в основе товарного производства вообще, капиталистического – в особенности. Происходит, словами Маркса, разложение, разрушение капитала. Этот процесс, предсказанный Марксом, имеет весьма сложный характер и, очевидно, должен пройти исторически дли¬тельный путь, предсказать который Маркс, естественно, не брался. Маркс ставил задачу принципиального решения вопроса о природе и исторических перспективах товарного производства и его высшей формы – капитализма, их главной исторической тенденции, связанной с действительной глубинной субстанцией общественного развития – трудом и его выражением в субстанции товарного производства и капитализма – стоимости и капитала. Маркс отметил и ряд проявившихся феноменов вырождения товарной стоимости – разрушение значительной части капитала в период кризисов (которое в ХХ-ХХI вв. приобрело колоссально возросшие масштабы, вызвавшие, например, предупреждение Дж. Сороса о том, что либерализм ведет к разрушению современной капиталистической экономики и чреват возможностью революции(38).
Этот процесс вырождения товарного стоимостного отношения, стоимости как субстанции товарного производства, капитала как субстанции капитализма и составляет третий и главный, глубинный сценарий перехода от капитализма к коммунис¬тической формации, который был разработан Марксом в «Капитале» и подготовительных к нему работах. Этот действительный сценарий, не замеченный «постмарксистом» Д.Беллом, составляет внутреннее содержание и глубинный смысл «первого» и «второго» сценариев.

К сказанному следует добавить, оставив пока, в рамках данной статьи, без анализа, весьма важное утверждение Белла, что информация имеет коллективный, а не частный характер. «Информация,— пишет Белл, — по самой своей природе есть коллективный, а не частный продукт (собственность)» (39). Эта замечательная идея Белла дает основания для далеко идущих выводов относительно природы стоимости (товарной и нетоварной), перспектив формационного развития, которые выходят за рамки статьи и рассмотрены нами в монографии «Философия экономики».
_________________________
1.Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа,
противоречия, перспективы.М.,2000. С.4.
2.Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.,1999. С.XCI.
3.Там же. С. XCIX.
4.Там же.
5. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М.,2000.
С. 27.
6.Более детальный анализ концепций дан нами в монографии «Философия
экономики». Изд.1,2 (Пермь, 2005,2006. В соавторстве с Т.С.Васильевой)
7.См.: Белл Д. Указ. соч.
8. Там же. С. CLVI.
9. Кастельс М. Указ. соч. С. 21.
10.Белл Д. Указ. соч. С.72.
11.Там же. С.73.
12.Там же.
13.См.: Там же. С.75.
14.Там же. С.76.
15.Там же. С.79-80.
16.Там же. С.82.
17.Там же. С.15.
18.Там же. С.17.
19.Там же. С.12-13.
20.Там же. С.15.
21.Там же. С.18.
22.Там же. С.16.
23.Там же. С.25.
24. Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Изд.2-е, Т.39.С. 175.
25.Там же. Т. 21. С.312.
26. Это основательнее показано нами в монографии «Философия экономики».
27.Леонтьев А.Н. Что такое инженерная психология//Инженерная психология,
М.,1967. С.7.
28.Чангли И.И. Труд. Социологические аспекты теории и методологии
исследования. М., 1973. С.41.
29.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е Изд. Т.46, ч.2. С.110.
31.Там же.Т.46,ч.1. С.213.
32.Там же. Т.46,ч.2. С. 214.
33.См.:Иноземцев В.Л.Указ. соч.
34.Бузгалин А.В., КолгановА.И. Теория социально-экономических трансформаций.
М.ТЕИС, 2003. С.36.
35.Это основательнее показано в нашей работе «Философия экономики».
36.См.: Там же.
37.См.: Наука и жизнь.2001. №5. С.110.
38.См.: Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М., 1999.
39.Белл Д. Указ.соч. С.CLVIII

Д. филос. н., проф. В.В. Орлов

ГЛОБАЛИЗМ И ГЛОБАЛЬНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ МИРОВОГО РАЗВИТИЯ

Сущность, предпосылки и границы существования товарного производства (“рыночного хозяйства”) – основного экономического феномена, с которым связана судьба современной цивилизации, были научно раскрыты К. Марксом в “Капитале” и серии других трудов, важное место среди которых занимают экономические рукописи 1857 – 1863 гг. Концепция Маркса в ее главных, фундаментальных чертах целиком подтверждается современным развитием, хотя и была изрядно замусолена и омертвлена в работах ряда отечественных экономистов и философов, позднее ставших авторами или проводниками и “симпатизантами” безграмотных реформ 1992/2000 гг.
Согласно Марксу, глубинным основанием товарного производства выступает наиболее фундаментальное разделение труда – на умственный и физический. Хотя это основание непосредственно не рассматривается в “Капитале”, оно служит ключем к пониманию возникновения товарного производства, его сущности и пределов существования.
Фундаментальное условие существования товарного производства, по Марксу, заключается в наличии пропорциональности, соответствия между производимым вещественным богатством и стоимостным богатством. Стоимостное отношение – основа “рыночной экономики” – возникает тогда и только тогда, когда существует соответствие между производимыми вещами и порциями абстрактного труда, превращающимся в стоимостное мерило вещественного богатства. Показателем такого соответствия выступает рабочее время.
Понятие абстрактного труда представляет собой одно из величайших достижений экономической науки. Не вдаваясь в анализ этого понятия (получившего, по нашему мнению, поверхностное истолкование в экономической и философской литературе), отметим, что абстрактный труд, в первом приближении определяемый Марксом как “труд вообще”, представляет собой только “часть” “общего и всеобщего” в материальном труде, поддающуюся “абстракции” (т.е. получающее экономическую “выделенность” как действующий экономический фактор). Так, “абстрагированию” не подлежит “производительная сила труда”, выступающая, следовательно, характеристикой конкретного труда ( I ).
Весьма важно, что абстрактный труд – это непосредственно физический труд, хотя и осуществляемый при необходимом участии умственного труда. Стоимость – это овеществленный физический труд. Стоимостное богатство общества, следовательно, всецело зависит от количества физического труда, которое может быть вовлечено в общественное производство. Природа физического труда ставит, таким образом, совершенно определенные пределы капиталистического способа производства, “рыночной цивилизации”.
Маркс раскрыл пределы применимости “рыночной экономики” в организации научной деятельности (“иррациональный” характер стоимости научного продукта) и искусстве. В науке и искусстве “капиталистическое производство применимо только в очень ограниченном масштабе”, только в виде “переходных форм” ( 2 ).
Наконец, самое главное – Маркс предсказал, что с развитием труда, его автоматизацией, дальнейшим превращением науки в непосредственную производительную силу, новейшими научными достижениями, преодолением разделения труда на умственный и физический, возникновением принципиально новой исторической формы труда – “всеобщего”, или “научного”, исчезнет указанная пропорциональность между “непосредственным трудом” и производимым продуктом (вещественным богатством), в силу чего разрушится стоимостное отношение, на смену товарного производства, или “рыночной экономики”, придет плановая экономика, основанная на общественной собственности и связанной с нею развитой индивидуальной собственности.
По Марксу, труд в его непосредственной форме перестает быть “великим источником богатства, и поэтому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости” ( 3 ). Капитализм приводит к гибели “совершающее процесс противоречие”, состоящее в том, что, с одной стороны, капитализм “стремится свести рабочее время к минимуму, а с другой стороны, делает рабочее время единственной мерой и источником богатства” ( 4 ).
В отечественной экономической и философской литературе изложенная мысль Маркса поразительным образом стала трактоваться как идея дематериализации труда. Так, по И.И. Чангли при коммунизме “труд посвящен по преимуществу производству знаний” ( 5 ). Такой крайне поверхностный взгляд получил широкое распространение в отечественной науке, в особенности последнего десятилетия. Между тем, непосредственный труд, по Марксу, отнюдь не тождествен материальному труду в целом. Он представляет собой непосредственные затраты рабочей силы, т.е. абстрактный труд, роль которого в обществе неизбежно сокращается. С ослаблением роли “непосредственного труда” гигантски возрастает мощь конкретного труда, общей способности к труду, всеобщего в труде, не подлежащего абстракции, отчуждению. Количественно уменьшающимися “порциями труда”, вооружаемого вновь привлеченными мощными силами природы, человек производит все более глубокое преобразование природы и создает неограниченно растущее содержание и формы своего бытия.
Введенное Марксом понятие всеобщего, или научного, труда было ошибочно истолковано в отечественной экономической и философской науке как труд в науке, интеллектуальный труд. На самом деле Маркс имел в виду высшую форму материального труда, широко использующего достижения науки, онаученный труд. Наивная трактовка “научного труда” привела к широкому распространению “ползучей” идеи “дематериализации труда” и, следовательно, краха материалистического понимания общества. В этом же русле возникла столь же упрощенная идея перехода общества в “постэкономическую” фазу развития. Замечательное марксово предвидение фактически получило блестящее подтверждение в концепции “постиндустриального общества” ( Д.Белл, Ж. Фурастье, О. Тоффлер, Р. Хейлбронер и др. ). Будучи по существу феноменологической, эта концепция фактически подметила важнейшую тенденцию развития общества – формирования всеобщего труда. Как известно, главной чертой постиндустриального общества выступает ведущая роль производства информации. По Тоффлеру, общество последовательно переходит от производства вещества к производству энергии (как преобладающих) и, с середины XX в. – к производству информации. При этом информация “естественно” трактуется как духовный, интеллектуальный продукт.
С нашей точки зрения, все обстоит гораздо сложнее и интереснее: революционный сдвиг в общественном развитии заключается в появлении новой формы материального труда – производства абстрактных материальных структур. Разумеется, информация, как абстрактная материальная структура, может переводится в ее мыслительную форму (хотя это происходит достаточно редко). Однако в этом обнаруживается замечательная особенность нового материального продукта – его изоморфность, или известное тождество, интеллектуальному продукту. Важнейшая задача современной философской и экономической науки заключается в осмыслении этой формы материального труда, ее революционных последствий. Одна из важнейших особенностей новой формы материального труда – ее принципиально более высокий общественный характер, который должен неминуемо привести к кардинальным сдвигам в области отношений собственности – переходу, через различные промежуточные ступени социализации – к общественной и развитой индивидуальной собственности ( 6 ).
Фактически постепенный переход от рынка к плановому хозяйству давно подмечен рядом выдающихся экономистов. Лауреат Нобелевской премии по экономике Дж. Гэлбрейт показал, что экономика США уже в 70-х гг. построена преимущественно на “плановых системах” – крупных фирмах, в то время как рынок охватывает в основном мелкие фирмы и отдельных предпринимателей ( 7 ).
XX – XXI вв. – эпоха глубоких “тектонических сдвигов” в самих фундаментах человеческого общества – вырождения “рынка”, перехода к “всеобщему” труду, общественной собственности, плановой экономике. Современный мир, если иметь в виду его важнейшие тенденции, движется и развивается в точности по Марксу. Изменение самого способа существования общества – коренное условие преодоления гло -
бального кризиса цивилизации, предотвращения экологической катастрофы, т.е. спасения человечества.
Разрушение СССР и поражение социализма в нашей стране находятся в полном противоречии с основными тенденциями мирового развития. Они объясняются прежде всего тем, что руководство страны, в особенности группировка М.С. Горбачева, в силу своей бездарности и других общеизвестных причин не смогли предложить обществу новую, более совершенную модель социализма.
С разрушением стоимостного отношения продукты труда становятся воплощением не абстрактного, “простого” и “усредненного” труда, а “всеобщего труда”, который представляет собой выражение всеобщих творческих сил человека, его всеобщей материальной производительной силы. Вещественное богатство, следовательно, не теряет своей социальной экономической сущности, а приобретает принципиально более сложную “ценность” или “стоимость”. Речь таким образом должна идти не об исчезновении стоимости вообще, а об исчезновении прежней простой товарной стоимости как выражения усредненного, “простого”, непосредственного, т.е. физического, труда (совершаемого, еще раз подчеркнем, при прямом участии относительно простого умственного труда). Странное, на первый взгляд, утверждение Маркса в “Капитале”, что с переходом к плановой экономике значение феномена стоимости не исчезает, а, напротив, усиливается, получает, таким образом, реальный смысл.
Появление принципиально новой стоимости как сгустков сложного творческого(материального) труда придает продуктам производства особую общественную значимость, которая должна найти неизвестные нам в настоящее время формы ее социального выражения. В некотором смысле можно сказать, что производимая человеком “вторая природа” приобретает более глубокий “гуманистический” характер. Ранее нами была высказана идея антропоморфного направления развития производства, включая технику ( 8 ).
Далее естественно возникает вопрос, обладает ли новая форма стоимости измеримостью? Для этого она должна быть связана со своего рода усредненностью и дискретностью, делимостью на своего рода единицы. Можно предположить, что такого рода усредненной и дискретной субстанцией новой стоимости может выступать информация как абстрактная материальная структура (вопреки расхожему представлению об информации как “знании” и “духовном”).
Представление об информационной природе стоимости уже неоднократно высказывалось в литературе. Однако “информационную стоимость” пытаются связать с усредненными затратами непосредственного труда на единицу информации, что представляется нам невозможным. Во-первых, речь должна идти о принципиально новой форме стоимости, которая не производится непосредственным усредненным простым трудом. Во-вторых, новая стоимость связана с новой формой материального труда – производством абстрактных материальных структур. Поэтому усреднение надо искать не в “простом” или “среднем” непосредственном (физическом) труде, а в самой природе абстрактных материальных структур. В-третьих, необходимо учесть, что продукт нового общественного производства оказывается структурированным, “многослойным”: он включает уровни вещества-энергии-информации. Эта структура нового общественного продукта должна стать фактором, получающим экономическое значение, связанное с природой новой стоимости. В-четвертых, в новой форме труда замечательным образом обнаруживается подобие абстрактного труда, поскольку высший уровень производства – абстрактные материальные структуры действительно абстрактны! Однако это повторение “абстракции” на принципиально новой основе.
Наконец, следует заметить, что развиваемое некоторыми экономистами и философами представление о переходе общества к новой – “неэкономической” фазе или формации лишено серьезных оснований и обусловлено видимостью исчезновения экономики, за которое принимается факт “вырождения” товарной стоимости и “рыночной” экономики.
Перед экономической и философской наукой в полный рост становится задача разработки новой, более высокой формы трудовой теории стоимости.
Формирование нового исторического типа труда и технологии с их неизмеримо более широким общественным характером является закономерной и неотвратимой тенденцией мирового развития. “Глобализм”, как процесс формирования единой мировой экономики, выступает необходимой и абсолютной тенденцией мирового развития, ведущей к возникновению плановой – коммунистической в конечном счете – экономики. Американская политика глобализма – попытка овладения мировым процессом развития, неотвратимо ведущим к возникновению общества без эксплуатации и нищеты, переходу общества к его подлинной истории.

1. См.: Орлов В.В., Васильева Т.С. Труд и социализм. Пермь, 1991; Орлов В.В. Проблема будущего человеческой цивилизации // Новые идеи в философии. Пермь, 1999. Вып. 8.
2. Маркс К. Экономические рукописи 1861-1863 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 48. С. 59-60.
3. Там же. С. 214.
4. Там же.
5. Чангли И.И. Труд. Социальные аспекты теории и методологии исследования. М., 1973. С. 41.
6. См.: Орлов В.В. Проблема будущего человеческой цивилизации.
7. См.: Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. М., 1979.
8. См.: Орлов В.В., Васильева Т.С. Труд и социализм. Пермь, 1991.

В.В.Орлов
МАРКСИЗМ И СОВРЕМЕННОСТЬ

В период общественного развития, определяемый обычно как "постиндустриальное", "информационое" или "основанное на научном знании" и философия, отвечающая действительным потребностям общественного прогресса должна быть научной. История ХХ-ХХ1 вв убедительно показала, что критериям действительной научности соответствует только материализм, обогащенный диалектикой. Блестящий анализ естествознания К.Марксом, Ф.Энгельсом, В.И.Лениным, советскими философами, получивший высокую оценку А.Эйнштейном, лауреатами Нобелевской премии по физике Л.Пауэллом и другими. Проведенный в 1999 г. Би-Би-Си опрос по Интернету показал, что большинство респондентов считает "человеком второго тысячелетия " К.Маркса.Известный американский философ Л.Грэхэм назвал советский диалектический материализм "впечатляющим достижением " ХХ в., "не имеющим себе равных среди современных систем мысли"(1). При этом марксистская философия, несмотря на известные догматические замашки некоторых философов, объявлявших себя "истинными марксистами", творческий марксизм представляет собой систему, открытую всем лучшим достижениям других философских течений (включая, например, гуманистические идеи христианства и других направлений религиозной мысли).
Принято считать, что марксистская философия прошла в своем развитии два этапа: классический и ленинский. С нашей точки зрения с середины ХХ в. марксистская философия перешла в свою третью, более высокую форму, соответствующую новым открытиям в естествознании и социальному прогрессу. Новая ступень марксистской философии формируется, по нашему мнению, на основе программы , в первоначальной и несовершенной форме выдвинутой Гегелем - перехода от абстрактно-всеобщих понятий, логики и методологии к конкретно-всеобщим понятиям, логике и методологии. В рамках этой концепции, разрабатываемой Пермской университетской философской школой опубликованы свыше 40 сборников научных трудов, 43 монографии, общим объемом более 1200 п.л. Защищены 14 докторских и более двух десятков кандидатских диссертаций. Готовятся новые докторские и кандидатские диссертации.
Новая форма научной философии позволила обнаружить ряд неизвестных ранее важнейших законов развития. Структура новой формы диалектического материализма построена на основе концепции единого, закономерного мирового процесса. Достоинством абстрактно-всеобщей философской теории является то, что она обнаружила предельно общие объективные формы, свойства, законы развития. Коренным недостатком такой теории служит максимальное отвлечение от особенного, что делает связь всеобщего и особенного, философии и частных наук принципиально недостаточной. Конкретно-всеобщая философская теория устанавливает органический контакт между всеобщим и особенным, философией и частными науками, делает взаимодействие философии и частнонаучного знания предельно эффективным. С дальнейшим развитием новой формы марксистской философии можно связать возможность новых глубоких и перспективных философских и конкретнонаучных идей. Не вдаваясь в подробности - вследствие объема текста - рассмотрим некоторые важнейшие направления развития новой формы научной философии(НФ).Прежде всего, уместно вспомнить известную мысль математика ХХ в. Г. Вейля, что в наше время ни одна крупная конкретно-научная идея не может быть сформулирована без участия философии.
С позиций новой формы марксистской философии оказывается возможным решение глобальной задачи научной философии - создания развернутой системы категорий, что не удалось сделать средствами прежних форм, хотя проблема была поставлена.
В ХХ в. отчетливо проступили контуры той мировой реальности, "пласта мировой реальности", который исследуется современной системой наук. Эта важнейшая особенность современной науки могла быть подмечена только новой формой НФ, сформулировавшей в связи с этим целый ряд проблем. Из них следует выделить прежде всего две "краевые" проблемы, связанные с физической и социальной формами материи, составляющими "два края" известного нам отрезка бесконечного мирового процесса.
Первая из них - сформулированная нами в 60-е гг. проблема цикла субфизических форм материи, к грани которых, похоже, подошла современная физика.Как известно, принято считать, что физика является наиболее развитой и зрелой наукой. В определенной мере это действительно так, однако в некотором существенном плане физика явно уступает "вышележащим" наукам. Химия превратилась в зрелую современную науку только на основе квантовой физики, классическая генетика приобрела такое качество лишь с помощью понятий и методов молекулярной физики и химии. В то же время физика в течение столетий остается "чистой" наукой, не имеющей никакого "нижележащего" фундамента.Физическая форма материи, как нами было предложено считать в 60-е гг. - это масс-энергетический мир. Если исходные понятия химии и биологии получили объяснение на основе нижележащих пограничных наук, то понятия массы и энергии до сих пор остаются в их первоначальном "наивном виде", подобно тому, какими были , например, понятия химического сродства или гена до появления квантовой механики и современной молекулярной теории. На определенную неясность понятий массы и энергии обращал внимание еще М.Джеммер (2).Гипотеза субфизических форм материи была предложена нами в 60-70-е гг. В 2004 г. на эту тему была успешно защищена кандидатская диссертация нашим аспирантом В.Ю.Калашниковым (3).
Вторая из названных критических проблем - проблема современного постиндустриального (информационного, информационального) общества (Э.Тоффлер, Д.Белл, П.Дракер, М.Кастельс и другие), с которым, по нашему мнению, связан глобальный формационный "сдвиг" современной цивилизации(4). По мнению П.Дракера и некоторых других авторов этой теории постиндустриальное общество - это постбуржуазное, посткапиталистическое общество. Заключая в себе долю правды, такая трактовка является, по нашему мнению, несколько прямолинейной. С нашей точки зрения, постиндустриальное общество связано с возникновением предсказанного Марксом всеобщего, или научного ("онаученного") труда, который приводит к мощным "архитектоническим сдвигам" в основах мировой цивилизации - предсказанному Марксом вырождении стоимостного отношения и, следовательно, товарного производства вообще, высшей формой которого является капитализм.
__________________________
1.См.: Грэхэм Л.Р.Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе.М., 1991.С. 415.
2. См.: Джеммер М. Понятие массы в классической и современной физике.М., 1967.
3.См.:Калашников В.Ю. Проблема субфизических форм материи.Автореферат канд.дисс. (спец.09.00.01).Пермь, 2004.
4.См.: Орлов В.В.,Васильева Т.С. Философия экономики. Изд.1,2. Пермь, 2005, 2006.

В.В.Орлов
Пермский государственный университет

ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОЙ ФОРМЫ НАУЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

В период общественного развития, определяемый обычно как "постиндустриальное", "информационое" или "основанное на научном знании", и философия — используя известную художественную классику — тоже должна быть научной. История ХХ-ХХ1 вв. убедительно показала, что критериям действительной научности соответствует только материализм, обогащенный диалектикой. Блестящий анализ естествознания К.Марксом, Ф.Энгельсом, В.И.Лениным, советскими философами получил высокую оценку А.Эйнштейном, лауреатами Нобелевской премии по физике Л.Пауэллом и другими. Проведенный в 1999 г. Би-Би-Си опрос по Интернету показал, что большинство респондентов считает "человеком второго тысячелетия " К.Маркса. Известный американский философ Л.Грэхэм назвал советский диалектический материализм "впечатляющим достижением " ХХ в., «не имеющим себе равных среди современных систем мысли»(1). При этом марксистская философия, несмотря на известные догматические замашки некоторых философов, объявлявших себя "истинными марксистами", представляет собой систему, открытую всем лучшим достижениям других философских течений (включая, например, гуманистические идеи христианства и других направлений религиозной мысли).
Принято считать, что марксистская философия прошла в своем развитии два этапа: классический и ленинский. С нашей точки зрения, с середины ХХ в. марксистская философия перешла в свою третью, более высокую форму, соответствующую новым открытиям в естествознании и социальному прогрессу. Новая ступень марксистской философии формируется, по нашему мнению, на основе программы, в первоначальной и несовершенной форме выдвинутой Гегелем — программе перехода от абстрактно-всеобщих понятий, логики и методологии к конкретно-всеобщим понятиям, логике и методологии. В рамках этой концепции, разрабатываемой Пермской университетской философской школой, опубликованы свыше 40 сборников научных трудов, 43 монографии, общим объемом более 1200 п.л. Защищены 14 докторских и более двух десятков кандидатских диссертаций. Готовятся новые докторские и кандидатские диссертации.
Новая форма научной философии позволила обнаружить ряд неизвестных ранее важнейших законов развития. Структура новой формы диалектического материализма построена на основе концепции единого, закономерного мирового процесс, позволившей объединить данные современной системы наук в единую картину мира. Достоинством абстрактно-всеобщей философской теории является то, что она обнаружила предельно общие объективные формы, свойства, законы развития. Коренным недостатком такой теории служит максимальное отвлечение от особенного, что делает связь всеобщего и особенного, философии и частных наук принципиально недостаточной. Конкретно-всеобщая философская теория устанавливает глубокий контакт между всеобщим и особенным, философией и частными науками, делает взаимодействие философии и частнонаучного знания предельно эффективным. С дальнейшим развитием новой формы марксистской философии можно связать возможность новых глубоких и перспективных философских и конкретнонаучных идей. Не вдаваясь в подробности — вследствие объема текста — рассмотрим некоторые важнейшие направления развития новой формы научной философии(НФ).Прежде всего, уместно вспомнить известную мысль математика ХХ в. Г. Вейля, что в наше время ни одна крупная конкретно-научная идея не может быть сформулирована без участия философии.
С позиций новой формы марксистской философии оказывается возможным решение глобальной задачи научной философии — создания развернутой системы категорий, что не удалось сделать средствами прежних форм, хотя проблема была поставлена.Как известно, относительно своих оснований марксистская философия оказалась развернутой заметно меньше, чем философия Гегеля – относительно ее оснований.
В ХХ в. отчетливо проступили контуры той мировой реальности, "пласта мировой реальности", который исследуется современной системой наук. Эта важнейшая особенность современной науки могла быть подмечена только новой формой НФ, сформулировавшей в связи с этим целый ряд проблем. Из них следует выделить прежде всего две "краевые" проблемы, связанные с физической и социальной формами материи, составляющими "два края" известного нам отрезка бесконечного мирового процесса.
Первая из них — сформулированная нами в 60-е гг. проблема цикла субфизических форм материи, к грани которых, похоже, подошла современная физика. Как известно, принято считать, что физика является наиболее развитой и зрелой наукой. В определенной мере это действительно так, однако в некотором существенном плане физика явно уступает "вышележащим" наукам. Химия превратилась в зрелую современную науку только на основе квантовой физики, классическая генетика приобрела такое качество только лишь с помощью квантовой механики и молекулярной химии. В то же время физика в течение столетий остается "чистой" наукой, т.е. не имеет никакого "нижележащего" фундамента. Физическая форма материи, как нами было предложено считать в 60-е гг. — это масс-энергетический мир. Если исходные понятия химии и биологии получили объяснение на основе нижележащих пограничных наук, то понятия массы и энергии до сих пор остаются в их первоначальном "наивном виде", какими были ранее, например, понятия химического сродства или гена. На определенную неясность понятий массы и энергии обращал внимание еще М.Джеммер (2). Гипотеза субфизических форм материи была предложена нами в 60-70-е гг. В 2004 г. на эту тему была успешно защищена кандидатская диссертация нами аспирантом В.Ю.Калашниковым (3).
Вторая — проблема современного постиндустриального (информационного, информационального) общества (Э.Тоффлер, Д.Белл, П.Дракер, М.Кастельс и другие), с которым, по нашему мнению, связан глобальный формационный "сдвиг" современной цивилизации(4), не получившая пока адекватного истолкования в иных социально-философских и социологических системах.
__________________________

1.См.: Грэхэм Л.Р.Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991.С. 415.
2. См.: Джеммер М. Понятие массы в классической и современной физике. М, 1967.
3.См.: Калашников В.Ю.Проблема субфизических форм материи. Автореферат на соиск. уч. степ. к.филос. н. Пермь, 2004.
4.См.: Орлов В.В., Васильева Т.С.Философия экономики. Изд.1, 2. Пермь, 2005, 2006.